У меня есть идея! ГРИШИН. Раскопать Леонида Ильича и вновь избрать его Генеральным секретарем. Угадал? РОМАНОВ. Угадал! Если парижская закономерность справедлива, то... ГРИШИН. Поздно, раньше надо было думать об Ильиче. РОМАНОВ. Что поздно? ГРИШИН. Раскопками заниматься поздно.. Тоже мне,археологи нашлись. РОМАНОВ. Почему поздно?
ГРИШИН. Почему, почему. Забыл что ли, как его хоронили? Мало того, что грохнули со всего размаху, так еще крышкой не закрыли, я ее вчера за Мавзолеем нашел. МИХАИЛ. А может Владимира Ильича Генсеком изберем? И раскапывать ничего не надо. ГРОМЫКО. Блестящая мысль! ГРИШИН. Да вы что, серьезно? ГРОМЫКО. А что? Давайте попробуем? Вдруг получится. ГРИШИН. Что получится? Вы в своем уме? А кто в Мавзолее лежать будет? Вы, что ли Андрей Андреевич? Или ты, Михаил? РОМАНОВ. Да, действительно, кто? Миллионы людей со мира едут в Москву на Ильича посмотреть, посоветоваться с ним - и смотрят. А вы хотите лишить их этого. Нет, этот номер не пройдет! Партия этого не допустит. А вам, товарищ Соломенцев, надо и левое полушарие удалить, чтобы были как все, без закономерностей. АЛИЕВ. Правильно! Тоже мне, Пифагор нашелся! СОЛОМЕНЦЕВ. Попрошу не оскорблять. Левое полушарие, если партия прикажет, я, конечно, удалю, но с беспартийным Пифагором на одну доску меня ставить не позволю. РОМАНОВ. А тебе, Михаил, тоже лечиться надо. У тебя мания величия. Ишь чего захотел: Ленина оживить, а самому вместо него в Мавзолей влезть. МИХАИЛ. Вы меня не так поняли. ГРИШИН. За дураков нас считаешь? МИХАИЛ. Что вы, Виктор Васильевич. Все знают, что после Константина Устиныча в партии самый умный вы. Мне до вас расти и расти еще. ГРИШИН. Хорошо, хоть это понимаешь. А про воскресение, Михаил, забудь. Ильичи свое дело сделали. Теперь наше время. А там, смотришь, и твое подойдет. МИХАИЛ. Спасибо, Виктор Васильевич. Я так думаю: при вас бы быстро коммунизм построим. ГРИШИН. С чего ты взял, что быстро? МИХАИЛ. Мне позавчера Раиса Максимовна сказала, что у нас все материальные и идеальные предпосылки для коммунизма есть. И народ давно готов. Только вот подходящего руководителя не хватает ГРИШИН. А что, Константин Устинович разве не подходящий? Ты, брат, говори, говори, да не заговаривайся. Смотри - ожил. МИХАИЛ. Так это не я говорил. Баба моя. Вечно пустое болтает. Может, мне с ней лучше развестись, Виктор Васильевич, а? Как вы считаете? ГРИШИН. Тихо, спугнешь. ЧЕРНЕНКО. Кто? ГРОМЫКО. Мы Константин Устинович. ЧЕРНЕНКО. Что? ГРОМЫКО. Выборы сегодня, голосовать пора. ЧЕРНЕНКО. Давай. ГРОМЫКО. Чего давай? ЧЕРНЕНКО. Бюллет. ГРОМЫКО. Где его бюллетень? ГРИШИН. Не знаю. ГРОМЫКО. Миша, где бюллетень N 1 ? МИХАИЛ. Вот, пожалуйста (достает из-за пазухи) ГРИШИН. Поздно, опять отключился. ГРОМЫКО. Какие вы неповоротливые! Такой момент прозевали. ГРИШИН. Так разве уследишь? МИХАИЛ. Виктор Васильевич, так может развестись мне, а? ГРИШИН. Неторопись, Баба твоя дело говорит: ходящего руководителя не хватает.
Диалог Тысяча шестой.
8 марта 1985 года.11 часов 00 минут.
Москва.Октябрьский район.Комната.
На кровати лежит тетя с французс
кой грацией.В левой руке у нее
Достоевский,правая удерживает му
жа. Супруг пытается одной ногой
дотянуться до телевизора.Другая
делает вид,что слушает класси
ка.Вытянутая нижняя конечность до
тягивается до выключателя.Раздают
ся позывные"Утренней почты".Чтица
прицеливается и бросает Федора Ми
хайловича.Слышен трекск порванной
грации.Голубой экран с грохотом
гаснет.
МИХАИЛ. Что ты наделала? РАИЛЯ. Сам виноват. Товарища Достоевского на Николаева променять хочешь? Не позволю! Я из тебя интеллигента сделаю. МИХАИЛ. Так праздник же. Могу я хоть в праздник расслабится? РАИЛЯ. У тебя каждый день праздник. Я из-за тебя опять грацию порвала. МИХАИЛ. Меньше Дармоевского читать надо, тогда и грация не нужна будет. Все нормальные бабы без граций давно ходят - с плавающей грудью. РАИЛЯ. А ты откуда знаешь? МИХАИЛ. Эдик сказал. РАИЛЯ. Какой Эдик? МИХАИЛ. Шеварднадзе. РАИЛЯ. Нашел кого слушать. Это у него-то нормальная баба? МИХАИЯ. Нормальная, по крайней мере классиками в него не швыряется. А ты чуть что, сразу за Ильичей хватаешся. РАИЛЯ. Ага, она нормальная, а я, значит ненормальная? (тянется к пятому тому БСЭ). МИХАИЛ. Э, э, ты что? Мы же договорились, энциклопедию не трогать, убьешь же! РАИЛЯ. Вот и иди к этой нормальной, а я и без тебя проживу. МИХАИЛ. Так она же в Тбилиси живет. РАИЛЯ. Вот и езжай в Тбилиси, лимита несчастная. МИХАИЛ. Ты что, белены обьелась? Какая я тебе лимита? РАИЛЯ. Вот скажу дяде Андрею, он тебя живо в Ставрополье выпишет.Зря я с тобой связалась: как был помощником комбайнера, так помощником и остался. МИХАИЛ. Ну ладно не будем ссорится. РАИЛЯ. Ты что мне обещал, забыл? Генсеком буду, Генсеком буду... МИХАИЛ. Успокойся, Раиса Максимовна, успокойся. И ничего дяде Андрею не говори, не время сейчас сор из избы выносить. РАИЛЯ. Сколько же можно терпеть. У меня уже сил нет ждать. Лучше бы я за Романова пошла, а с тобой Генсекшей никогда не станешь. МИХАИЛ. Станешь, станешь. Подожди, немного осталось. Через семь лет будешь первой бабой СССР! РАИЛЯ. Почему именно через семь? МИХАИЛ. Это меня Соломенцев нодоумил. Он у нас специалист по закономерностям. Вот и я закономерность установил. После Черненко будет Гришин, после Гришина - Кунаев, после Кунаева - Щербицкий, а после Щербицкого - Романов, а потом я. Если в среднем на каждого по 1,5 года кинуть, то получится, что через семь лет быть тебе Генсекшей. РАИЛЯ. А дядя Андрей, а Алиев, а Тихонов? И с чего ты взял, что на каждого по полтора года. Романову всего 62 года - он еще тебя переживет. МИХАИЛ. Навряд ли. РАИЛЯ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38