Поэтому постепенно надо: сначала одни, потом другие. НАРОД. А другие когда? МИХАИЛ. Не торопитесь, друзья, еще надоест. Вы лучше скажите как вам моя гласность? Пришлась по душе? НАРОД. Надоело уже: говоришь, говоришь, а толку никакого МИХАИЛ. А какой толк вы хотите? НАРОД. Мясо, мыло, сахар, мас... МИХАИЛ. Стоп, стоп, стоп. А кто же тогда работать будет? Вы только представьте себе: вдруг завтра все появится. Это же тогда не СССР будет, а столовка какая-то. А рабочий класс, и крестьянство, а трудовой энтузиазм? На сытое пузо никто ничего делать не будет. Мне кажется, что и перестройка так медленно идет, что едим много и моемся часто. Сейчас ведь что главное? Качество жизни повышать, а не количество. А Гласность - она как раз на качество налегает. НАРОД. Михаил Сергеевич, а почему при капитализме люди лучше живут? МИХАИЛ. Это кто вам сказал? НАРОД. Так и ежу понятно. МИХАИЛ. Вы себя с ежом не равняйте. Ему что? Понял и ползи себе дальше. А вам коммунизм строить надо и не где нибудь, а здесь, на исторической Родине. При капитализме ведь как? Там индивидуализм насаждается. Да, каждый индивидуум в отдельности там живет неплохо в роскоши купается, зато в целом народ живет плохо. Плохо потому, что коллективистского отношения к работе нет. А у нас наоборот: для того, чтобы народ наш хорошо жил, приходится индивидуумов впроголодь держать. Если у нас каждой жрать от пуза будет, народу ничего не достанется. НАРОД. А может, проще отменить народ, и пусть каждый сам по себе будет. Мы согласны. МИХАИЛ. Не так-то все просто, друзья. Во-первых, партия народ в обиду не даст и отменить его не позволит. Не позволит потому, что без народа партии трудно будет осуществлять свою руководящую роль, которая гарантирована нашей Конституцией. А во-вторых, ваше согласие несерьезно: для того, чтобы граждан в народ превратить, достаточно одной революции и пяти-шести лет воздействия сознательного авангарда, а чтобы народ на личности растащить ста лет не хватит. В чем сила марксизма-ленинизма, а? В необратимости революционного процесса! НАРОД. Что же нам теперь, век мучится? МИХАИЛ. Это было бы негуманно. В последнее время вы, наверное, уже заметили, партия взяла неуклонный курс на снижение средней продолжительности жизни. Так что век мучится никто из вас не будет. Это я вам могу точно гарантировать. НАРОД. Спасибо! Ура! МИХАИЛ. Я рад, что мы нашли общий язык. НАРОД. А у вас есть хобби, Михаил Сергеевич? МИХАИЛ. Ничто человеческое мне не чуждо. А насчет хобби - это вы у Раисы Максимовны спросите. РАИЛЯ. Есть, есть. Письма ваши читать любит. НАРОД. Неужели пишем? РАИЛЯ. Пишите, пишите. Один письмо прислал, а в нем фотография: Михаил Сергеевич с Леонидом Ильичем целуются. НАРОД. А письмо откуда? РАИЛЯ. Из Ливерпуля. НАРОД. Этого не может быть! РАИЛЯ. Вы тоже не верите? И я не поверила. НАРОД. Да кто ж поверит, что из Ливерпуля письмо до Москвы дошло. А вы не ревнуете, Раиса Максимовна? РАИЛЯ. Экспертиза показала, что письмо написано в Сыктывкаре, а фотографии сделаны в Рязани. Так что у Михаила Сергеевича алиби в Рязани он еще не был. НАРОД. Неужели? А к нам уже второй или третий раз приезжает. МИХАИЛ. Вы путаете, друзья мои. Я у вас в первый раз. НАРОД. Значит, кто-то еще приезжал. У нас тут как проходной двор. Приезжайте к нам еще раз, Михаил Сергеевич.
Диалог Тысяча Семнадцатый
20 октября 1987 года. Москва. Кремль.
Колольня Ивана Великого. На желтом
куполе лежит лысый некоренной москвич
с парашютом и пытается
сориентироваться на местности. Вокруг
ИВАНА бегает бывший агроном колхоза
"Кубань" и сигналами вышележащего
товарища наносит изменения на карту
столицы.
МИХАИЛ. Всю Москву загадили. А ведь был же Указ ничего выше этой колокольни не строить. РАЗУМОВСКИЙ. Что вы говорите? Не слышу. Говорите громче. МИХАИЛ. Ты че разорался? (спускается). РАЗУМОВСКИ. Я говорю, Михаил Сергеевич, у меня такое впечатление складывается, что товарищ Алиев не ходит на заседания Политбюро. МИХАИЛ. С чего ты это взял? РАЗУМОВСКИ. Вот уже восемь месяцев, как я его там не видел. МИХАИЛ. Ну, это не довод. Гейдар такой скрытный стал, что может все заседание за портьерой на подоконнике просидеть. РАЗУМОВСКИЙ. Так мы никогда не достигнем 100% посещаемости. МИХАИЛ. А зачем? РАЗУМОВСКИЙ. Во время перестройки, Михаил Сергеевич, каждый человек должен быть на особом учете.
МИХАИЛ. По-моему ты не своим делом занимаешься. Учетом перестройщиков у нас занимается Чебриков, а ты должен следить, чтобы одноименных Пленумов не было и чтобы протоколы високосного года с невисокосными в одну папку не подшивались. РАЗУМОВСКИЙ. Мне кажется, что я мог бы потянуть все партийное строительство и кадровую политику. МИХАИЛ. Опять не в свое дело лезешь. Партийным строительством Раиса Максимовна занимается. Представляешь, что придумала? РАЗУМОВСКИЙ. Представляю. Построить дачу без нашего кирпича и без единого неимпортного гвоздя. МИХАИЛ. А ты откуда знаешь? РАЗУМОВСКИЙ. Она меня просила воды из Японии для бассейна привезти. МИХАИЛ. Привез? РАЗУМОВСКИЙ. А как же! и воду из Японии и ракушки с Мадагаскара. МИХАИЛ. Как она отечественный материал экономит,заметил? Ничего у нашего народа брать не хочет - все сама, все сама. РАЗУМОВСКИЙ. Любовь к народу - это у нее наследственное, от вас. МИХАИЛ. Чтоя ей отец что ли? Или мать? РАЗУМОВСКИЙ. Этого я не знаю. Но судя по вашим родословным и это не исключено. МИХАИЛ. Какие родословным? РАЗУМОВСКИЙ. Они на каждом заборе вывешены. Судя по одним - вы внучатый племянник Раисы Максимовны, а если другим верить - вы любимый сын товарища Громыко. МИХАИЛ. Ерунда какая-то. Откуда они взялись, эти родословные?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38