В зале суда, во время заседаний, каждый держал себя по-своему. Одни искренне раскаивались, им было стыдно сидеть на скамье подсудимых, некоторые даже плакали; другие были озлоблены, казалось, выпусти такого — и он совершит еще большее преступление; третьи из кожи вон лезли, стараясь обелить себя и свалить вину на других; четвертые по-рыцарски брали вину на себя, признавались в преступлениях, которых даже не совершали.
Зайчик шел на суд с ухмылочкой. Что значила эта ухмылочка? Наглость? Мне все трын-трава, плевать я на вас хотел? Или, может, вид самозащиты, ухмылочкой прикрывает стыд?
Милиционеры повели подсудимого в зал, суд тоже пошел туда, только через дверь, которая была в другом конце зала, возле самого стола, стоявшего на возвышении.
Судья впереди, заседатели за ней взошли на помост, начали усаживаться на стулья с высокими спинками. Секретарша пристроилась сбоку, за небольшим столиком, положила перед собой чистую бумагу, приготовилась вести протокол.
В зале сидело человек десять, дело слушалось обычное и интереса не вызывало, пришли, видимо, родственники потерпевшей, свидетели, может, кто-нибудь от подсудимого, который сидел теперь за барьером, отделявшим его от зала, и изредка бросал взгляды на судью, на заседателей. Его круглая стриженая голова, на которой отрастали короткие темные волосы, была наклонена вперед, словно он хотел кого-то боднуть, по лицу иногда пробегала ухмылочка, открывая редкие зубы. Павлу Ивановичу показалось, что подсудимый чувствует себя на скамье подсудимых как клоун на арене, понимает, что все на него смотрят, и хочет покривляться, позабавить публику.
Заняли свое место прокурор и защитник, прокурор в синем френче с петлицами, защитник — невысокая женщина с темными завитыми волосами.
Пока судья объявляла состав суда, говорила подсудимому о его правах и обязанностях, тот сидел с таким видом, будто все это его вовсе не касалось, а Павел Иванович рассматривал парня, стараясь отыскать и боясь найти приметы, подтверждавшие его подозрение.
У подсудимого был длинный нос, а стриженая голова делала его еще длинее, глаза темные, хотя цвет их отсюда не был виден, лицо несимпатичное, сочувствия оно не вызывало. Павел Иванович не находил, что парень хоть чем-то похож на Таню, хотя он уже и забыл, не помнит Таниного лица, помнит белый фартучек, помнит поднос с тарелкой красного борща, а лицо… Какие у Тани были глаза? Голубые? Не помнит…
— Подсудимый, вы доверяете составу суда? — спросила судья.
Подсудимый встал, оглянулся в зал, ухмыльнувшись ответил:
— Доверяю…
Судья попросила свидетелей выйти из зала, заявив, что они будут вызваны по одному, когда понадобятся, и молодой парень в желтой куртке направился к выходу, за ним вышел и милиционер, молодой, чернявый, в короткой серой шинели, тоже присутствовавший в качестве свидетеля.
Девушка, у которой подсудимый отобрал сумочку, сидела в зале на скамейке с самого края. На ней были розовая вязаная шапочка, серое пальто с белым меховым воротником, она выглядела слегка испуганной, — наверное, первый раз была в суде и чувствовала себя как бы виноватой. Когда судья попросил ее рассказать, как все произошло, она встала, покраснела, заикаясь и сбиваясь, подсовывая ладонью волосы под шапочку, начала рассказывать:
— Ну, я шла домой… Шла домой через парк… Навстречу мне двое… Я ничего не подумала, идут — пусть идут, а они подошли, и этот вот говорит, — повторила она: — «Дайте, пожалуйста, вашу сумочку…» А у меня в сумочке были деньги, двадцать пять рублей. Так я прижала сумочку к себе и ничего не ответила — испугалась… Тогда один сказал: «Что ты у нее просишь? Она сама не отдаст…» Тогда этот вот, — она снова испуганно и коротко глянула в сторону подсудимого, — выхватил у меня сумочку, и они побежали… Я сначала испугалась, а потом начала кричать. Так… так парень, вон тот, в куртке, — девушка кивнула на дверь, в которую вышли свидетели, — услышал, что я кричала, и увидел, как они бежали, догнал одного и дал ему подножку… Этого поймали, а другой убежал…
Девушка смолкла, но не села, стояла, ждала, не спросят ли у нее еще что-нибудь.
— Садитесь, пожалуйста, — сказала ей судья. Она перевела взгляд на подсудимого. — Гражданин Зайчик, прошу встать.
Подсудимый как-то боком, словно нехотя, поднялся, встал, заложил за спину руки.
— Подсудимый Зайчик, дайте, пожалуйста, объяснение в связи с предъявленным вам обвинением, — сказала судья.
Подсудимый переступил с ноги на ногу, оглянулся на потерпевшую.
— Она все сказала, — ответил равнодушно.
— Так вы признаете себя виновным?
Зайчик помолчал, обвел глазами стены, глянул на потолок, сказал неохотно:
— Ну, признаю…
— Потерпевшая заявила что вы были не один и подошли к ней в парке вдвоем, — сказала судья. — Кто был с вами?
— Я был один, у нее в глазах двоилось, — ответил подсудимый.
Кто-то в зале коротко хихикнул, и судья постучала карандашом по столу.
— Оставьте ваши ухмылочки, подсудимый, — сказала она строга. — Здесь вам не цирк! Отвечайте на вопрос: кто был с вами в парке седьмого февраля в десять часов вечера?
Зайчик опустил голову, молчал, не отвечая, но ухмыляться перестал.
— Потерпевшая раньше была вам знакома? — вела допрос судья.
Подсудимый помолчал, потом буркнул:
— Нет.
— Вот она утверждает, что с вами парке еще был мужчина, а вы отказываетесь, заявляете, что был один. Кто же говорит правду? Потерпевшей, видимо, нет оснований вводить нас в заблуждение, так что, выходит, вы покрываете соучастника? Суду надо знать правду, а вы, вместо того чтоб помочь и нам, и себе, ухмыляетесь, как будто не перед судом стоите, а где-то в цирке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28