От едкого запаха бензина кружилась голова.
Из кабины на него глядели умоляющие глаза Марион.
Деревянный ящик, под охраной трех солдат, стоял у входа в палатку Дитриха, где немцы в спешке укладывали бумаги, сворачивали карты и разбирали радиопередатчик. Беллок с рассеянным видом наблюдал за сборами. Его мысли целиком и полностью были заняты предметом, находящимся в ящике, он не мог дождаться, когда наконец, сможет приступить к его изучению. Ему было все труднее сдерживать свое нетерпение. Он вновь вспомнил о ритуальных действиях, которые необходимо совершить перед тем, как открыть Ковчег. Много лет он готовил себя к этому моменту и сейчас поразился, насколько близкими и понятными стали для него эти священные заклинания. Немцы, конечно, встанут на дыбы, но когда он закончит, пусть делают с Ковчегом, что пожелают. Наверное, понавесят ярлыков и засунут в один из своих гнусных музеев, но это уже не его забота.
Еврейские заклинания— немцы в обморок грохнутся, когда узнают, подумал он и усмехнулся. Однако эта мысль долго его не занимала, он вновь принялся размышлять о Ковчеге. Если все, что он узнал о нем — правда, если древние легенды не врут, то он будет первым из людей, кто сможет установить прямой контакт с силами, лежащими за границей человеческого существования.
Беллок вышел из палатки.
Вдалеке он увидел, как в небо взметнулся столб пламени. Или это небесный огонь поразил землю? — со страхом подумал он, но тут же понял, что взрыв произошел на взлетно-посадочной полосе. С нехорошим предчувствием он помчался туда.
За ним побежали Дитрих и Гоблер, которые только что вернулись с аэродрома.
Взорвался грузовик с горючим, Пламя уже пожирало самолет.
— Диверсия! — завопил Дитрих. — Но кто?
— Джонс, — ответил Беллок.
— Джонс? — ошарашено переспросил Дитрих.
— Этот парень живучее кошки. Но когда-нибудь его живучесть иссякнет.
Они молча смотрели на горящий самолет.
— Нам надо срочно увезти отсюда Ковчег, -0 сказал Беллок. — Мы можем доехать до Каира на грузовике, а оттуда полетим самолетом.
Беллок еще с минуту смотрел на произведенные Инди разрушения, поражаясь его целеустремленности и способности к выживанию. Этим трудно было не восхищаться, ведь требовались недюжинные мужество и ловкость, чтобы выпутаться из сложнейшей ситуации, в которой Инди оказался благодаря Беллоку. Кажется, я недооценил противника, подумал он.
— И не забудь об охране, Дитрих, — обратился он к немцу.
— Конечно, я все устрою.
Беллок отвернулся. Разумеется, его разговоры насчет того, что они вылетят из Каира — сплошной блеф; он уже без ведома Дитриха послал на остров радиограмму с инструкциями. Самое главное — вскрыть Ковчег до того, как он будет отправлен в Берлин.
В лагере немцев царила страшная неразбериха. Солдаты в беспорядке носились между аэродромом и палатками, еще одна группа вооруженных немцев, с покрытыми копотью лицами, поднимала Ковчег в крытый грузовик. Руководил погрузкой Дитрих. Он визгливым голосом выкрикивал команды, мечтая только об одном, чтобы этот чертов ящик как можно скорее оказался в Берлине. Беллоку он больше не доверял, так как заметил в глазах француза странный блеск, словно тот был поглощен какой-то маниакальной идеей, уводящей его прочь от реального мира. Он выглядит как безумец, с тревогой подумал Дитрих, и тут же вспомнил, что точно такое же лицо было у Гитлера, когда тот разговаривал с Беллоком в Баварии. А может быть, они похожи, этот француз и Адольф Гитлер? Может быть, их сила, так же как их безумие, это как раз то, что отличает их от обычных людей? Дитрих терялся в догадках. Он взглянул на деревянный ящик, который его люди в этот момент поднимали в грузовик и вспомнил Джонса. Ну, этот парень, конечно, мертв, заживо похоронен в жутком подземном зале. Почему же француз нес что-то о том, что диверсия— это его рук дело? А Может, эта враждебность и их соперничество — еще один показатель безумия Беллока. Возможно.
У него больше не было времени размышлять о состоянии головы француза, ему еще предстоял путь в Каир, и он не был уверен, что не будет новых попыток диверсии. Весь в поту, ненавидя все вокруг — пустыню, жару, солнце, песок — он снова принялся отдавать команды своим людям, в глубине души сочувствуя им: ведь они тоже были вдали от родного сердцу Фатерланда.
А Марион и Инди тем временем притаились за какими-то бочками, наблюдая за арабами, которые в беспорядке носились туда и сюда, и за немцами, грузившими ящик с Ковчегом. Их лица были черные от копоти, но даже под слоем сажи было заметно, что Марион очень бледна и выглядит уставшей.
— Ты провозился с этим фонарем чертову уйму времени, — пожаловалась она.
— Но ведь я все же вытащил тебя оттуда.
— В последний момент, — упрекнула она. — Ты все делаешь в последний момент.
Он взглянул на нее и дотронулся пальцами до ее щеки: пальцы тут же стали черными. Затем снова посмотрел на грузовик.
— Они куда-то увозят Ковчег. Хотел бы я знать — куда.
Мимо них промчалась группа арабов, среди которых, к своему удивлению, Инди заметил Саллу. Он выставил ногу, египтянин споткнулся и упал. Когда он встал, на его губах играла радостная улыбка.
— Инди! Марион! Я уже боялся, что потерял вас.
— Мы тоже, — ответил Инди. — Что случилось?
— Они не обращают на арабов внимания, мой друг, считают, что мы дураки, круглые идиоты; к тому же, я думаю, они с трудом различают нас. Я просто удрал, никто и не заметил.
Тяжело дыша, он скользнул за бочку.
— Уверен, что взрыв— это твоя работа.
— Разумеется.
— Ты, наверное, еще не знаешь, они собираются увезти Ковчег в Каир на грузовике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51