Не делайте лишних движений. Не
пугайтесь. Просто идите за мной.
- Я знаком с тем, как они выглядят, - сказал я.
Она смерила меня холодным взглядом. Потом сказала:
- Знаете, инспектор, это несколько разные вещи - знать о том, как
выглядит дерьмо и вляпаться в него, - и не дожидаясь ответа пошла
дальше.
- Мне еще не приходилось слышать подобного сравнения, - сказал я ей в
спину.
- Значит, плохо слушали.
- Гладис, ну з-зачем ты так? - сказал Сухарев, - Инспектор может
неправильно понять.
Но она ему не ответила.
Тоннель резко, почти под прямым углом повернул направо и расширился. И
почти сразу же я увидел первого онгеррита. Я достаточно насмотрелся на
материалы проекта, и только потому остался внешне почти спокойным. Но
Гладис была в чем-то права - онгеррит, увиденный воочию, и онгеррит,
виденный когда-то раньше - пусть и в высококачественной
голографической проекции, пусть и с полным эффектом присутствия -
были далеко не одним и тем же. Я не был шокирован, нет. Но внутренне
содрогнулся.
Этот онгеррит был из числа тех, кого по традиции называли Стражами.
Хотя, как стало известно позже, они выполняли другие функции, лишь
отчасти имеющие отношение к охране внутренних камер. Даже само это
понятие - охрана - как потом оказалось, использовалось первыми
исследователями неверно и до сих пор создавало путаницу в понимании
образа жизни онгерритов. Привычная картина, когда люди изучают что-то
в принципе чуждое и земной жизни, и земной логике.
Собственно, то, что я увидел, не было самим онгерритом. Это не было
даже частью его тела, если рассматривать тело как нечто цельное и
более или менее стабильное. Это были, скорее, выделения этого тела,
непрерывно им же поглощаемые. Издали Страж походит на скопление
воздушных корней пандриаса с Тсасуры-16 - ассоциация сама по себе не
слишком приятная. С потолка тоннеля, полностью перекрывая проход,
свешиваются многочисленные нити - часто тонкие, как паутина, но
иногда толщиной в несколько миллиметров. Подойдя ближе, видишь, что
это даже не нити, а струи какого-то вязкого вещества с разнообразными
включениями, медленно текущие - иногда сверху вниз, но чаще, как ни
странно, снизу вверх. Иногда эти струи обрываются и падают в
студенистую лужу на полу тоннеля, иногда отклоняются в сторону, как от
порыва ветра, но совершенно не синхронно, вне всякой связи с соседними
струями, временами даже задевая и отклоняя их тоже, но никогда не
смешиваясь. Издали они кажутся бесцветными, но при ближайшем
рассмотрении видно, что внутри, за матовой их оболочкой, там, где она
почему-либо истончилась, они переливаются всеми цветами радуги. Можно
часами стоять и смотреть, как текут эти струи, и не понять, откуда же
они берутся и куда деваются, потому что сам Страж прячется обычно в
боковой нише, лишь несколькими тонкими - не больше сантиметра -
сифонами связанный с перекрываемым им тоннелем. И трудно поверить в
то, что весь этот поток слизи в сотню, а иногда и в две-три сотни
литров в минуту производится и, соответственно, поглощается небольшим
существом с массой не превышающей обычно двадцати килограммов.
- Познакомьтесь, инспектор, - сказала Гладис, не оборачиваясь, - Это
Страж Первой камеры, - и она, ни на мгновение ни останавливаясь, пошла
вперед, ступая прямо по студенистой луже слизи, разлившейся по полу
тоннеля. Струи, стекавшие с потолка, тут же облепили ее с ног до
головы, но она шла, как бы ничего не замечая, и мне не оставалось
ничего иного, кроме как последовать за ней. Идти так пришлось шагов
двадцать, причем под конец я шел совершенно вслепую, потому что слизь
залила светофильтр шлема. Спускаясь сюда, я знал, что мне предстоит,
знал, что такое Страж и как он действует, но знание это нисколько не
улучшило впечатления от первого знакомства.
На другом конце заграждения Стража мы пару минут простояли,ожидая,
пока слизь, как и положено, сползет с нашей формы, не оставив на ней
никаких видимых следов. Собравшись в комки у наших ног, слизь эта,
теперь приобретшая вдруг грязно-зеленый цвет, на какое-то мгновение
замерла в неподвижности, а потом как по единой команде двинулась в
сторону пройденной нами лужи на полу тоннеля. Тонкие нити, которыми
онгеррит подтягивал к себе комки слизи, видны не были. Я был готов к
тому, что нам педстояло, но при виде этих движущихся как бы по
собственной воле комков вдруг почувствовал тошноту и отвернулся.
Все-таки атавистические рефлексы и представления слишком глубоко
коренятся в человеке, и нужна длительная тренировка, чтобы избавится
хотя бы от части из них.
- Ну как? - спросила Гладис, - Вы довольны своим новым знакомством,
инспектор?
- Знакомством? Я как-то не воспринял это за знакомство.
Зато Страж воспринял это именно так. Можете быть уверены - теперь он
отличит вас от любого другого человека, какой бы скафандр вы ни
надели, - она двинулась дальше, и мы с Сухаревым пошли следом.
Что ж, так или иначе, знакомство состоялось. И еще неизвестно, кому из
нас двоих оно пришлось меньше по вкусу.Хотя про себя я должен был
честно отметить, что не встречался еще с существом, столь же
отталкивающим и чуждым человеку - именно физиологически отталкивающим
и чуждым - как Страж. И тем не менее я умом своим вполне понимал
Рыбникова - того самого, о котором говорила вчера Берта - который в
своей монографии об онгерритах назвал Стражей самыми прекрасными
существами в Галактике. Если отталкиваться от того, что прекрасное
есть совершенство, есть высшая степень целесообразности, то с
Рыбниковым трудно было не согласиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64