Название университета не должно вводить в заблуждение, эта структура, как следует из бланка диплома, учреждена Международной академией наук о природе и обществе, председателем же международного экспертного совета является Д.С. Черешкин.
Тут, похоже, Г.П. Грабовой наконец наелся. Дипломопад резко пресекся. Упала последняя, чуть запоздалая капля.
2000.05.05. Свидетельство члена Клуба воздушных путешественников.
И вдруг на мгновение проглянуло лицо нормального человека, человека, воплотившего понятную, распространенную, милую, хрустальную детскую мечту — он стал членом Клуба воздушных путешественников. Это — настоящее. И университетский диплом — настоящее. А все, что между ними, ненастоящее, нефальшивое, но ненужное.
Глава 3
УЧЕНИЯ
Продукт, который господин Грабовой агрессивно и весьма, пока и к сожалению, успешно продвигает на рынок, далеко не исчерпывается чудесами и знахарскими рецептами. Широковещательно объявляя о своей исторической миссии, он претендует на создание нового учения, дающего новую картину мироздания. Не довольствуясь ролью пророка и целителя, он подводит под свои деяния теоретическую базу новой науки, утверждает, что открыл новые «научные» принципы, которые позволили ему осуществить прорыв в более высокие сферы сознания.
«Учение» Грабового объединяет в себе религию, философию, науку и руководство к действию, поворачиваясь нужной гранью в зависимости от состава целевой аудитории. С другой стороны, каждый новый адепт может выбрать себе грань по вкусу, в зависимости от своих склонностей, потребностей и интеллектуального уровня. Подобные конструкции являются также весьма удобными для отражения критики, теологи записываются в разряд мракобесов, испокон веку не желающих признавать достижения науки, ученые обвиняются в неучете основополагающей роли Творца и догматической приверженности материалистическому мировоззрению, критики теоретических построений Грабового отбиваются ссылкой на незыблемое — «практика — критерий истины» — и томами актов о внедрении учения, скепсис в принципиальной возможности осуществления описанных чудес развеивается утверждением, что это доказано современной наукой.
Просмотрев написанный текст, автор заметил, что чаще всего в нем повторяются два слова — «новое» и «наука». Можно сказать, что эти слова отвечают пристрастиям самого автора, можно упрекнуть его в недостаточном cловарном запасе, но можно также заключить, что именно эти слова являются ключевыми, что, рассматривая и критикуя «учение» Грабового, нам следует сосредоточиться именно на них.
Итак, новое. Самым потрясающим воображение моментом учения и практики Грабового является воскрешение умерших. Оно привлекает наибольшее количество «верующих», оно явилось причиной поднявшегося сейчас шума в СМИ вокруг учения Грабового. При этом большинство как сторонников, так и противников нового Мессии уверены, что именно он впервые провозгласил эту идею, что именно в ней состоит Благая Весть, с которой он пришел на Землю, как Иисус в свое время возвестил будущее Царствие Небесное, так и Грабовой впервые открыл пути к этому Царствию и начал осуществлять его на Земле.
Когда автор, по производственной необходимости, принялся изучать творчество Грабового, в частности, его бестселлер «Воскрешение людей и вечная жизнь — отныне наша реальность!», то он, вчитываясь в знакомые пассажи, все ждал, когда же Грабовой упомянет о своем предшественнике, из трудов которого извлечены эти самые пассажи. Не упомянул. Странно. Все равно, как если бы В.И. Ленин не ссылался в своих писаниях на К. Маркса. Впрочем, по-человечески Грабового понять можно, благо-вестник по определению должен быть первым и не иметь предшественников.
Апостолы Грабового если и вспоминают о предшественнике, то как-то застенчиво, в ряду других, более известных широкой публике имен или, как В. Судаков, в конце книги, до которого редко кто добирается.
Беспристрастный Интернет в этом более справедлив. Наберите «воскрешение умерших», и компьютер немедленно выдает вам тысячи ссылок на Николая Федоровича Федорова, великого русского философа второй половины XIX века, московского Сократа. Даже если вы наберете «Грабовой», то и тут компьютер не преминет напомнить о Н.Ф. Федорове, это восторженные, продвинутые и не очень дальновидные последователи Грабового по простоте душевной радостно возвещают: «Началась практическая реализация идей Н.Ф. Федорова!»
Автор с глубочайшим почтением относится и к самому Н.Ф. Федорову, и к его «Философии общего дела». В этом он следует своему любимому Ф.М. Достоевскому, который мысли Федорова «прочел как бы за свои». И граф Л.Н. Толстой, бывая в Москве, частенько заходил в Румянцевский музей, где философ большую часть жизни прослужил библиотекарем, выпить чайку, поговорить о жизни, «гордясь, что он живет в одно время с этим великим человеком». Последователями, а лучше сказать воплотителями идей Федорова были такие выдающиеся ученые, как В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, Н.А. Умов, А.Л. Чижевский. Именно он в концентрированном виде выразил основные идеи и поставил основные вопросы, разрешением которых занималась блестящая плеяда русских мыслителей — Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, B.C. Соловьев, П.А. Флоренский и другие. Идеи Федорова служили источником творческого вдохновения таких поэтов первой половины XX века, как В. Брюсов, Н. Заболоцкий, Н. Клюев, В. Маяковский, В. Хлебников, писателей А. Платонова и М. Пришвина.
Давайте на время забудем о Г.П. Грабовом и о его учении и ненадолго припадем к живительному роднику «Философии общего дела» Н.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100