Барсуков подумал: «Да, опыт у тебя есть. ВАЗ раздел виртуозно. Ну и хитрющая жидовская морда».Березовский между тем продолжал:– Необходимо создать различные фонды по типу стабилизационного. Туда собрать всю ликвидную продукцию. По этой схеме мы продуктивно работали с прежней властью. Хорошо бы законодательно обеспечить поставку в Беларусь энергоносителей по внутренним российским ценам.– И еще одно, господа. Надо дать молодому Президенту компромат на его окружение. Он это любит. Значит, пускай знает побольше, – заметил Гусинский. – Он уже понял: власть – это товар. Мы эту власть у него запросто купим. Ему надо позволить две вещи – сидеть в кресле и говорить. Говорить чем больше, тем лучше. Где угодно и что угодно. Кстати, недавно по одному из моих каналов на вопрос откуда он родом, этот чудак ответил, что не помнит где родился. Мол, где-то на границе с Россией и Беларусью. Так мог ответить только настоящий еврей.Все рассмеялись.– Хватит, господа, – Барсуков хлопнул себя рукой по ляжке, – вы тут свои майсы про экономику долго будете расписывать. Делать деньги вы умеете и его выпотрошите. Мы должны сделать главное. Поставить к нему наших людей в силовых структурах. Тогда срывов не будет. С учетом его маниакальной колхозной подозрительности. Я читал тут одну записку. Звучит весьма доказательно. С головкой у него не все в порядке.– Тем лучше для нас, – перебил его Гусинский.Сосковец поднялся с места:– Подведем черту. Мы дорого заплатили за эту власть в Беларуси. Она наша. Это постоянно подчеркивает Борис Николаевич. Я доложу ему о совещании… А сейчас это дело мы должны вспрыснуть. Никто не против?Все дружно перешли в другой зал к накрытому столу.Коржаков поднял рюмку:– Мужики, я вот что скажу. Это вам не Приднестровье с придурком Смирновым, это не пирамидки Мавроди. Это целая страна у нас в кармане, с добрым, трудолюбивым славянским народом, да еще с выходом на Запад… И я хочу выпить здесь за нас с вами, за величие России!Все встали. «У нас в руках не Беларусь, а общество с неограниченными возможностями» На второй день, после поездок в ЗИЛе уже под Президентским флагом, Лукашенко сидел в бывшем кабинете Кебича и составлял указы. Он не знал, как они пишутся. Вокруг валялись скомканные рваные листки. Так, надо не забыть Надьку Гарбузову. Куда ее? Хозяйственная баба. Моего пацана не бросила, растит. Атолина посажу… Пусть Совмин кормит. Ореховскому надо что-то дать. Не подвел мужик. Вовка Коноплев… Нашатался по деревням, самогона попил, погоны совали. В помощники его… Не забыть бы кого-нибудь. Так, Надька Ермакова из шкловской сберкассы. Часто к ней после баньки захаживал… Надо что-то придумать для нее. Инка Дробышевская. Баба грамотная. Понятливая… знают про их отношения, да хрен с ними. Не он один к ней в гостиничный номер захаживал. Правда, пьет, но стакан держит. Все болезни изнутри знает. Надо здравоохранение ей поручить. Ванька Титенков. Этот может… В стране все бесхозное. Надо переписать и заинвентаризировать. Лучше Вани с этим никто не справится. Ему Синицын рассказывал, как Ванька из кассы фонда «Наследие Чернобыля» растворил 400 тысяч долларов. Да так, что концов найти никто не может. А какой он Президент без своих денег? Ментов: Малумова, Корпиевича, Сазонова трудоустроить надо.Он постоянно зачесывал волосы, спадающие на лицо. От напряжения вспотел. Указ начал у него получаться. * * * Он уже две недели как Президент. Надоело порядком. Все чего-то просят, а он сам беден, как церковная мышь. Вчера обнаружил одну неприятность – стал забывать запах соломы. Все, что связывает с прошлой жизнью, – это память. Как там моя Надька? Кто сейчас ласкает ее мягкие липкие губы и мнет огромную, пахнущую сыродоем грудь?При мысли о Надьке Гарбузовой его широкие, непривычно гладкие штаны ожили. В перекрестье штанин, в самом низу, забилась, стремясь наружу, молодая горячая плоть. Сладкая ломота разлилась во всем его большом теле. По-звериному раздувая ноздри, тяжело вдыхая в себя спертый совминовский воздух, он подумал: «А может, уединиться? Вспомнить тетю Веру из детства? Первую мою бабу с рваными чулками на подвязках». От этой предательской мысли, от этого предчувствия, кровь ударила ему в виски, рука привычно скользнула вниз. Нельзя! Нельзя! – с бешенством остановил он ее движение. Тут нельзя, тут люди. К тому же он Президент! * * * Распаренный Лукашенко бухнулся в бассейн.– Ну и здоровье у тебя! Втроем не отпаришь… – сказал Титенков.– А ты жри меньше. И сала, и водки… Спортом занимайся, – рассмеялся Лукашенко. – Ты с кем рядом? С Президентом! Так выгляди соответственно.Титенков хотел возразить, что у него нет такой округлой женской задницы и огромных ляжек, но вместо этого сказал:– Кстати, тебе прикупиться надо… Пару костюмов, галстуков подобрать, да и туфли поприличнее… Тут Витька Логвинец. Тот костюм он тебе на выборы нормальный принес. Только размера не знает. Трудно на тебя подобрать. Мы должны помнить, кто мы, и выглядеть, ты прав, как следует…Лукашенко задумчиво сказал:– Кто мы? Еще сами не понимаем… Они думают, что в свое стойло приберут.– Ты о ком?– О россиянах. Ельцин звонил, поздравлял, советовал не торопиться с кадрами. Знаю, какие там планы вынашивают. Поставили мальчика и кировать будем.– Да ты уж слишком… Грошей они дали немало.– Мы сейчас с тобой свои заработать должны. Страна у нас, а не у них. Пойми ты, у нас в руках с тобой не Беларусь, а общество с неограниченными возможностями. Заработаем и править будем. А что там них в России? Гайдары, Чубайсы, пускай у себя разберутся. Мы такую власть устроим, что им не снилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51