И, как половина населения, ненавидел этого генерала-предателя, перевертыша и вообще-то ублюдка.Генерал услыхал шорох в кустах. «Эй! Кто там? Ну-ка, доложи голосом!»Сгруппировавшись, Мишка прыгнул, и в долю секунды откусил генералу голову. Больше уж он никого не сдаст! — думал Мишка, уходя от погони. Собаки вскоре отстали, выстрелы стихли, и Мишка с чувством исполненного долга отправился домой.Проходя мимо войсковой части, которая принимала, как он знал, участие в боевых действиях, бросил генеральскую голову к воротам. То-то радости завтра у солдат будет!Всю неделю в газетах и на телевидении стоял визг. Его, Мишку, окрестили «Робин Гудом в тигриной шкуре». Он еще раз ходил ночью на дорогу, ведущую к «Гнезду Грифа». Прождал почти всю ночь. Без толку. Еле успел к сроку. Через неделю, уже в третье посещение этого таинственного горного дома, увидел целую кавалькаду из машин. То ехал банкир со своей многочисленной охраной. Мишка перегородил бревном дорогу, залег в кустах и стал ждать. Машины остановились. Полчаса, если не больше, — Мишке хорошо было слышно из засады, — народ совещался, препирался: ехать или не ехать? Вдруг мина…Наконец, решили не ехать. Утром вызвать саперов, пусть расчистят путь, а пока возвращаться назад. Однако развернуться было не так-то просто, горная дорога узкая, и длинным лимузинам не было никакой возможности перестроиться. Один лишь милицейский короткий, верткий «УАЗик» смог развернуться. В него-то и решили пересадить банкира с его молоденькой подружкой. Когда банкир, прижимая к груди саквояж, переходил из «Мерседеса» в «УАЗик», тут-то Мишка и прыгнул на него. Банкир полетел в пропасть, и Мишка едва-едва успел вырвать у него из рук кожаный саквояж. Все застыли, обезумев от ужаса.Стрелять начали только когда Мишка уже скрылся в зарослях самшита, который в это предутреннее время был весь в росе.В саквояже оказалась смена белья, пачка дорогих презервативов и фаллоимитатор, а также двадцать семь рублей денег. Вот тебе и банкир!Саквояж Мишка бросил у дверей банка, вытряхнув содержимое. Пусть народ знает своих «орлов»!После этого Мишка часто стал ходить в горы. Перевоплощение в тигро-льва проходило для него наиболее естественно. Не оставалось, как в случае с пантерой, остаточных явлений: ни волос на лице, ни когтей, ни беспричинной раздражительности и едкой злости против всех и вся. Поэтому он предпочитал больше не оборачиваться пантерой, и разгуливал в полосатой шкуре. Он поднимался в горы, ложился в распадке, внизу сиял мертвенными огнями город, пучился, как опара в квашне, выпукло темнело море, — там, внизу, кипели страсти, бушевали злоба и ненависть, там обманывали друг друга, убивали, сживали со свету, там шла невидимая, но от того не менее кровавая борьба за место под солнцем, за лучший кусок, за обладание лучшими самками, и побеждал в этой борьбе не сильнейший и не достойнейший, а — подлейший и ничтожнейший. В горах, в лесу тоже шла борьба за существование, но тут были законы природы, если угодно, Бога, которые соблюдались неукоснительно. У людей же действовали самопровозглашенные ими самими «понятия», облеченные в видимость законов. А человеческая «мораль» не вписывалась ни в какие божеские рамки.Всякий раз Мишке противно было возвращаться в город, к людям. И не потому, что его разыскивали лучшие сыщики со всей России, и были реальные перспективы вернуться к пиле «дружба-два», а просто всё омерзительней становилось ему существовать в мире, где всё было противно природе и его душе. Он был тут чужим. Но и среди зверей он тоже был чужим.Увы, везде он был чужим. Везде он был — «коцаным»…Так прожил он три месяца. За это время убил еще двух банкиров и трех беспределыциков-мафиози, которые ни за что ни про что терроризировали народ. Слава о нем — катилась. Сперва по всему побережью, а теперь уже покатилась и по России.Взяли его совершенно неожиданно. И достаточно случайно. Хотя… Все случайности, если хорошенько присмотреться, в конце концов закономерны.Как потом выяснилось, сдала его квартирная хозяйка, которая страдала бессонницей, и вот как-то ночью, под утро, она услыхала скрип калитки на территории своего постояльца, прерывистое тяжелое дыхание и словно бы какое-то рычание. Выглянув в окно, она увидела уродливый и страшный силуэт тигро-льва, который как ни в чем не бывало присел под кленом, как всегда делал, возвращаясь, ее постоялец. Мало того, он еще и закурил. Это лев-то!Она сразу же смекнула, что это о нем, голубчике, видно, пестрят газетные полосы и пробили мозги по телеящику. А так как Мишка имел глупость заплатить ей квартплату за год вперед, то теперь она, раздираемая алчностью, думала, как бы его куда-нибудь спровадить, а бунгало сдать еще разок и на этой нехитрой операции обогатиться. Не долго думая (а уж совесть у нее даже не шевельнулась, даже не пикнула), она подняла трубку и позвонила ментам, и через полчаса они уже подвалили, голуби сизокрылые, с автоматами, пулеметами и даже с броневиком.Взяли Мишку легко. Он дрожал после метаморфозы и от утренней осенней свежести, а потому никто из ментов не мог поверить, что этот жалкий дохляк мог вершить такие громкие кровавые дела, — не верил ни один, несмотря на то, что тут же лежали пуки трав, нужных для приготовления чудодейственного отвара.Его посадили в одиночку и стали колоть. Мишка запирался, играя в несознанку. Он отрицал всё, кроме того, что жил под чужим именем. Они не могли доказать даже того, что жил он воровством — в бунгало было так убого, что так можно было жить только на инвалидную пенсию. Вот за незаконное получение пенсии и горел Мишке новый срок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80