У Гауненоуэя, большой реки, берущей начало на горе Вождя и впадающей в Ред-Ривер в нескольких днях пути от озера Траверс, Пе-шау-ба поссорился из-за лошади с оджибвеем, по имени Ма-ме-но-гуау-синк. Эту лошадь я отобрал у индейцев кри, друживших с ассинибойнами, в качестве возмещения за украденных у меня раньше коней. Ма-ме-но-гуау-синк убил как-то одного из кри и теперь старался приобрести себе среди них друзей. Мы с Пе-шау-бой шли несколько в стороне от главного отряда, причем я вел лошадь в поводу, как вдруг к нам приблизился Ма-ме-но-гуау-синк в сопровождении нескольких своих приятелей и стал требовать коня обратно. Пе-шау-ба взвел курок своего ружья, приставил дуло к груди индейца и так запугал его своими угрозами, что тот отказался от своих притязаний. После этой ссоры оттава, которых осталось 10 человек, пошли в арьергарде у Пе-шау-бы, который присоединился к отряду, чтобы предотвратить дальнейшие стычки из-за лошади. Все оттава считали, что она должна остаться у меня.
Четверо из наших воинов прошли пешком от горы Вождя до Пембины за шесть дней; но основной группе, хотя в ней и было много всадников, потребовалось на этот переход 10 дней. Один из четырех пеших индейцев был старый оттава, родом из Вау-гун-ук-кецце (Л'Арбр-Крош).
Прибыв к Пембине, я узнал, что моя семья ушла к устью Ассинибойна. Когда наш отряд распался и большинство друзей уже покинуло меня, однажды мою лошадь все-таки украли ночью. Я знал, кто это сделал, и, так как палатка этого человека стояла недалеко от моей, на следующее утро, вооружившись, отправился к нему, чтобы отобрать коня. Но по дороге я встретился с Пе-шау-бой, который, не расспрашивая, тотчас понял мои намерения и строго-настрого запретил идти дальше.
Пе-шау-ба был хорошим человеком, пользовавшимся в отряде большим уважением. Я мог бы не послушаться и вернуть свою лошадь, но предпочел возвратиться с ним обратно. У меня уже не было мокасин, и пропажа лошади так раздосадовала меня, что я потерял аппетит. Через два дня я наконец добрался до своих совсем обессилевшим, с израненными и опухшими ногами; семью же свою застал чуть не умиравшей от голода. Мое отсутствие продолжалось три месяца. И эти три месяца долгих и тяжелых походов были затрачены впустую.
Нужно было тотчас отправляться на охоту, хотя ноги так болели, что я едва передвигался. Но мне посчастливилось наутро после возвращения подстрелить болотного лося. В тот же день выпал снег глубиною 2 фута , что позволило мне добыть много дичи.
ГЛАВА IX
Я посещаю несколько деревень ассинибойнов, чтобы вернуть украденных лошадей. — Странные обычаи. — Я добываю лошадь у индейца ассинибойна. — Военный поход к Черепашьей горе. — Бой в деревне манданов. — Наставления пророка из племени шауни. — Последствия пьянки.
Вскоре после возвращения я узнал, что ассинибойны похваляются тем, что украли у меня лошадь. Я было уже совсем собрался идти к ним, когда один оджибвей, несколько раз пытавшийся отговорить меня от намерения вернуть эту лошадь или получить взамен ее другую, предложил мне свою собственную, однако с условием, чтобы я отказался от своих замыслов. Соблюдая это условие, я не поднимал разговоров о лошади.
Пробыв зиму близ устья Ассинибойна, мы перебрались к Большой Лесной реке, чтобы заняться сахароварением. Но и там мне сказали, что ассинибойны все еще похвалялись кражей моей лошади. Мне удалось уговорить Ва-ме-гон-э-бью сопровождать меня к ассинибойнам и помочь отобрать свою лошадь. Через четыре дня мы дошли до первой деревни ассинибойнов, находившейся примерно в 10 милях от фактории на Маус-Ривер. Эта деревня состояла приблизительно их 10 кожаных палаток. Нас обнаружили еще до того, как мы туда пришли. Ведь ассинибойны — отколовшаяся группа сиу, сдружившаяся с оджибвеями, — постоянно боятся нападения своих прежних соплеменников и выставляют сторожевые посты для наблюдения за незнакомыми пришельцами. Спор, из-за которого эта группа бвои-нугов, или «поджаривающих» (так оджибвеи называют племя сиу), отделилось от своего племени, произошел несколько лет назад; разгорелся он из-за женщины. Теперь среди ассинибойнов живет так много оджибвеев и кри, что почти все они понимают язык оджибвеев, хотя сами говорят на совсем другом диалекте, совершенно таком же, как сиу (Диалект ассинибойнов относится к языковому семейству сиу, а сами они первоначально входили в один из родов дакотов-янктон — янктонаи. Теннер не совсем нрав, именуя всех индейцев дакота «поджаривающими». Сами они называют себя «дакота» («союзники»), «наконта» (или «лакота»). Буквальный перевод оджибвейского названия ассинибойнов значит «варщики камней» (на языке оджибвеев «ассини» — камень и «упвева» — он поджаривает). Объясняется это название тем, что ассинибойны раскаляют камни и кладут их в кожаные мешки с пищей, которую собираются сварить. Этот способ варки пищи был широко распространен среди индейцев, не знавших гончарства до появления европейских медных котлов.).
Среди мужчин, вышедших нам навстречу, был и Ма-ме-но-гуау-синк — тот самый индеец, у которого произошла ссора с Пе-шау-бой, заступившимся за меня. Он спросил, зачем мы явились. Я ответил: «Мы пришли по поводу лошадей, которых ассинибойны у нас украли». «Лучше будет, если вы вернетесь туда, откуда пришли, — последовал ответ, — ибо, если вы войдете в деревню, вам не уйти живыми». Не обращая внимания на эти угрозы, я стал расспрашивать о Ба-гис-кун-нунге, чьи родичи украли наших лошадей. Но никто не знал, где находится этот человек, так как тотчас после возвращения из похода он отправился вместе с сыновьями к манданам и еще не возвратился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114