Дорогою дервиш Бидин (так его звали) начал говорить со мною о превосходстве дервишского звания, о преимуществах его перед ничтожным ремеслом шута, о наслаждениях и выгодах, с ним сопряжённых, и настоятельно убеждал меня поступить в его ученики. Далее толковал он мне о колдовстве, ворожбе и астрологии и, объясняя свойства разных талисманов и ладанок, излагал, между прочим, способ делать из сухой кожи гиены славное снадобье, служащее к возбуждению любви в мужчинах, за который столь дорого платят в гаремах. Узнав вдруг столько любопытных вещей, я не мог выдержать, чтоб не обнаружить своего восхищения.
«Душа моя, Сафар! – сказал он наконец, умильно посматривая на меня. – Ты не знаешь, какое сокровище несёшь на плечах! Эта, например, обезьяна в состоянии сделаться для нас источником общего благосостояния: из неё можно сделать пропасть удивительных талисманов. Печёнка обезьяны этого именно сорта имеет свойство возвращать женщинам потерянную любовь их супругов и любовников. Кто носит кожу с носа её кругом шеи, тот не боится никакого яду. Сжёгши это животное и приняв пепел его с водою, человек приобретает все качества обезьяны: хитрость, ловкость и дар подражания. Позволь умертвить её, друг мой, Сафар!»
Представьте себе моё изумление и досаду, когда я услышал подобные слова. Я хотел напрямик ему отказать, но Бидин, устремив на меня гневный взор, ужасно съёжил подбородок, заревел, как тигр, и пришёл в такое исступление, что, опасаясь потерять жизнь в руках этих дервишей, я со страхом согласился на убиение любезной моей спутницы. Мы тотчас сошли с дороги в сторону, собрали несколько сухих ветвей и устроили погребальный костёр для несчастной обезьяны. По сожжении её тела дервиш Бидин, который умертвил её собственными руками, завязал в платок пепел, печёнку и кожу с носа её, и мы отправились в дальнейший путь.
В Исфагане я переоделся дервишем и уже в этом наряде прибыл в Тегеран. Появление моего наставника привело в движение всю столицу. Матери бегали к нему просить талисманов против сглажения детей; замужние женщины – против ревности супругов; военные – против пуль и ядер неприятельских. Но главнейшие обожательницы Бидина были жёны высочайшего гарема, которые с неизъяснимой жадностью искали у него волшебных пособий к возжению любовной к ним страсти в шахе. Дервиш Бидин принёс с собою полное собрание нужных для этого веществ: рысьи волосы, совиные хребтовые кости, волчью желчь и медвежье сало в разных видах. Одной пожилой, женщине из шахова гарема он продал печёнку моей обезьяны, ручаясь в том, что, лишь только предстанет она перед Убежищем мира, тотчас сведёт его с ума. Другой, желавшей также победить сердце своего властелина, он дал выпить отвар из пепла этого животного; третьей, для уничтожения морщин на лице, уделил мазь особенного рода из мозгов летучей мыши, и т п.
Я был допущен до всех этих тайн и служил невидимою пружиною разных чудесных явлений, сколько раз мой наставник ни счёл за нужное сотворить что-нибудь сверхъестественное, видя, что талисманы не оказывают обещанного действия. Но всю прибыль, как от моей обезьяны, так от этих чудес, он прибирал себе, не дав мне ни одного газа.
Я сопровождал Бидина во всех его путешествиях. Мы посетили множество земель и городов: в одних нас принимали, как святых, из других прогоняли камнями, как негодяев. Так, мы были в Стамбуле, Алеппо, Дамаске, Каире, Мекке и Медине. В Джидде мы сели на корабль и вышли на берег в Сурате; оттуда, через Гуджерат и Лахор, прибыли в Кашмир, где нашли жителей, слишком уже образованных, и потому не имели большого успеха. Но зато в Герате, среди глупых и суеверных афганцев, слава нашей святости превзошла всякое ожидание.
Дервиш Бидин избрал себе жилище под шалашом, на вершине одной горы. Мы уверили жителей, что он там живёт в глубоком созерцании свойств аллаха, не принимая другой пищи, кроме той, которую ежедневно приносят ему пери. Все приготовления к творению чудес были уже сделаны, и Бидин сбирался на днях провозгласить себя пророком, как вдруг заболел и умер. Для собственной выгоды я распустил слух, будто духи, завидуя земному его существованию, так жестоко окормили его небесною пищей, что в теле не осталось ни местечка для души; и когда она таким образом принуждена была оставить бренное своё жилище, то сильный северо-восточный ветер, нарочно ниспосланный аллахом, принял её с благоговением и перенёс в пятое небо. Весь народ поверил моему рассказу; и хотя некоторые старики утверждали, что, с тех пор как они родились на свет, тот же самый ветер дул постоянно в то время года, никто, однако ж, не хотел себя разуверить. Тело Бидина погребено было с необыкновенным великолепием: сам Эшек-мирза, правитель Герата, Нёс его гроб. Благочестивейшие жители соорудили над его могилою часовню, которая сделалась теперь для афганцев предметом набожных путешествий.
После смерти Бидина я начал продавать его талисманы, которые, впрочем, большею частью делал сам. Но самый выгоднейший предмет моей торговли составляли вычески из бороды и обрезки ногтей этого святого, собранные будто мною во время пребывания его на вершине горы. Я. их продал столько, что было бы из чего сделать двадцать порядочных бород и столько же полных приборов ногтей. Опасаясь, чтоб и грубые афганцы наконец не открыли моего подлога, я оставил Герат и странствовал по разным областям Персии, пока не зашёл к хезарейцам, многочисленные поколения которых кочуют между Кандагаром и Кабулом. Там счастье поблагоприятствовало мне почти невероятным образом: я привёл в действие великое предначертание дервиша Бидина и выступил на поприще в качестве пророка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150