Отец Джемса Мориера, потомок гугенотов, бежавших в Англию из Франции от религиозных преследований, был уже вполне англичанином и служил в Смирне по дипломатической части. Впоследствии он был генеральным консулом Деванской Компании, то есть дипломатическим служащим крупнейшей торговой компании… В Смирне в 1780 году родился Джемс Юстиниан Мориер. Он учился в Англии. Вся семья состояла из отца и четырёх братьев. Все братья были дипломаты. Один из них даже исполнял в Египте тонкую дипломатическую работу – был шпионом-путешественником. Попался, но отделался одной высылкой. Дети братьев Мориер впоследствии тоже занимались дипломатической службой. Вся эта компания постоянно работала на Востоке. Молодой Мориер поэтому, после окончания своего воспитания в Англии, был отправлен в Персию секретарём посла. В Персии он пробыл только три месяца и был отправлен обратно в Англию, вероятно, с поручением осмотреть дорогу. Ехал он из Персии в Англию сухим путём, по Азиатской Турции. Добравшись до Константинополя, Джемс Мориер попал в свою семью. В Константинополе его отец был консулом, младший брат – секретарём посольства. Старший же брат в это время был генеральным консулом в Албании и тоже, вероятно, хотя бы письменно, мог сообщать своему брату необходимые сведения… Джемс Мориер пробыл в Лондоне несколько месяцев и был снова отправлен в Персию, уже не секретарём посла, а секретарём посольства… В 1814 году английский посол… вернулся в Англию, и Мориер остался главой посольства. В 1815 году Мориер был отозван обратно в Англию по собственной просьбе.
Персия, которую описывает Мориер, это – та самая Персия, которую знал Грибоедов. Те условия, в которые попал Грибоедов и в которых он погиб, вероятно, в значительной мере были подготовлены Джемсом Юстинианом Мориером, умевшим не только писать романы.
В 1817 году Джемс Мориер получил за свою сравнительно недолгую, но, очевидно, плодотворную службу пенсию. После этого он занимался главным образом литературой и только в 1824–1826 годах был особоуполномоченным по подписанию договора между Англией и Мексикой». Умер Джеймс Мориер в преклонном возрасте – в 1849 году. Такова история жизни автора «Похождений Хаджи-Бабы». Какова же история самой книги?
Предысторией её можно, пожалуй, считать публикацию в 1812 году первых записей Мориера. «Путешествие по Персии, Армении и Малой Азии до Константинополя в 1808 и 1809 годах». Некоторые записи и эпизоды, например о шахском гареме, о дервишах, о придворном поэте, о лекарях, о любовной паре Юсуф и Мариам и многие другие, предвосхищают иные страницы в «Похождениях Хаджи-Бабы».
В двух первых изданиях книги (первое – в Лондоне, 1824 г.) имя автора не было указано. Во втором и в некоторых последующих изданиях приводилось письмо некоего анонимного «персидского паломника», направленное священнику из шведского посольства в Стамбуле. В письме «паломник» напоминал о разговоре, который произошёл у него со священником шестнадцать лет тому назад, когда священник утверждал, что иностранцу-европейцу, сколько бы он ни прожил на Востоке, невозможно полностью постичь его. И вот сейчас – пишет «паломник» – он может сообщить священнику о случайной встрече в турецком городке с одним персом, Хаджи-Бабой; этот перс передал «паломнику» свои записи, которые и просил опубликовать в Англии. Публикуемые «Похождения» являются переводом этих записей.
«Похождения» вскоре были переведены на другие языки. На французский язык – сразу после их первого английского издания переводчиком романов Вальтера Скотта Аугуст-Жан-Батистом де Фоконпре. На русский язык – известным востоковедом О.Сенковским (Барон Брамбеус): «Похождения Мирзы Хаджи-Бабы Исфагани в Персии и Турции, или Персидский Жилблаз», вольный перевод Барона Брамбеуса, СПб. 1831 (второе издание, СПб. 1845).
Литературная мистификация, затейливое введение читателя в заблуждение было в ту эпоху модой: достаточно вспомнить появление в 1760 году стихов знаменитого «древнего барда Оссиана», якобы лишь переведённого с галльского Макферсоном. Возможно, мистификацией было и объявление «Похождений Хаджи-Бабы» простым переводом с персидского. Наверняка было мистификацией определение перевода О.Сенковского «вольным» и якобы сокращённым. На самом деле он очень полный и весьма точный.
Вообще же Осип Сенковский любил вольные переводы. Поскольку творчество его составляет целую эпоху в истории российского востоковедения, хотелось бы не ограничиться лишь «опровержением» его мистификаций, а посвятить несколько строк русскому переводчику «Похождений». Был О.Сенковский полиглотом и хорошо владел, кроме родного, польского языка, английским, французским, немецким, итальянским, новогреческим, арабским, турецким, персидским древнегреческим, латинским, древнееврейским, монгольским, маньчжурским, китайским и, конечно же, отлично – русским. В одной из своих работ он переводит стихи староузбекские («джагатайские») на турецкий и арабский, стихами же, а предисловие пишет на персидском языке. И.Ю.Крачковский в статье «Источник «Витязя буланого коня» и других восточных повестей Сенковского» пишет о том, как, вернувшись в 1821 году из восточных стран в Петербург, молодой ещё Сенковский поражал всех блестящим знанием живого Востока. В те годы востоковеды были, как пишет И.Ю.Крачковский, «гораздо отзывчивей, чем впоследствии, на широкие литературные течения и запросы читающей публики». О.Сенковский публикует свои переводы арабских повестей и удостаивается по отношению к одной из них лестной характеристики А.С.Пушкина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150