— Тридцатое августа, а температура — двадцать шесть градусов, и вода в море — девятнадцать. Как в конце июля… И ведь ни облачка на небе, ни облачка. Чудеса да и только. Совсем Балтика уснула, разнежилась.
Полковник пролез в узкую щель между столом и сейфом и опустился в кресло.
— Ну что, Алексей, — сказал он, добро душно глядя на Макарова, — можно считать, отделался лёгким испугом?
— Лёгким сотрясением мозга, поверхностными повреждениями и ушибом правого бедра, — Алексей помахал вынутой из кармана брюк бумажкой. — Вот, эскулапы из местного госпиталя заключение написали, — пояснил он. — Ещё брюки новые купить пришлось, если уж все материальные убытки называть.
— Да, оплошали мы тогда, не подумали, что тот парень, который остался в переулке, стрелять начнёт: Стоял себе спокойно, а потом вдруг выхватил ПМ и давай палить в моих ребят, — с досадой в голосе произнёс полковник. — Оплошали, конечно. Давно у нас таких горячих дел не было. Да и ты, наверное, не ожидал, когда шёл в студию, что этот фотограф с братцем встретится не в мастерской, а во дворе…
— Не ожидал, — подтвердил Алексей. — После того, как его комбинацию с ожерельем разгадал, представлял себе, что он очень осторожный и умный, но что лишний раз подстрахуется, не подумал. Слава Богу, все хорошо кончилось.
— Да и, ты говорил, таможенник наш запоздал, — подсказал Сычёв. Алексей кивнул. — Слушай, а ты когда за ним-то рванул, догадывался уже, что он братца шлёпнул?
— Нет, — честно ответил Макаров. — В кутерьме этой слышать-то шлёпок какой-то слышал — если вспомнить, достаточно характерный звук был, — но почему-то не подумал в тот момент о глушителе. Уже потом, когда увидел, как он свою «пушку» в шею парню в машине тыкал, понял.
— Ты ещё там что-то понять успел? — удивлённо воскликнул Сычёв. — Перед тем, как на капот машины сиганул, что ли? Вообще-то, скажу я тебе, ты — каскадёр прирождённый. Я бы на твоём месте не рискнул, ей-богу.
— Не скромничайте, — махнул рукой Макаров, успевший за несколько дней пребывания в местном госпитале устать от восхищения его прыжком в стиле Рэмбо на лобовое стекло набиравшей ход машины. — Вы, может быть, что-то более умное придумали бы, — усмехнулся он.
— А как ты после этого сумел его вытащить из машины и скрутить до нашего приезда?.. А? Грохнулся-то, наверное, дай боже? С искрами из глаз…
— Это уже не я, — качнул головой Макаров. — Пока я с асфальта поднимался, водитель и ещё какие-то парни, что здесь же, у кабака этого стояли, вытащили гада этого из машины и пистолет отобрали. Ему же стекла в лицо полетели, и потом, резкое торможение, удар, шок…
— Ладно-ладно, скромник, — усмехнулся полковник. — Если б не ты, хрен бы мы его поймали. Скрылся бы, отлежался где-нибудь в тихом месте, а там — хочешь в Польшу, хочешь — в Литву, границы-то рядом. А теперь он влип: с пистолетом попался, на котором труп братца…
— Почему он его пристрелил, как вы думаете? — перебил Сычёва Алексей.
— Не знаю точно, прокуратура теперь им занимается. Думаю, этот Андрей слишком много знал, и фотограф боялся, что он разговорится перед следователем. На нем же, кроме таможенных фокусов, ещё два убийства, как минимум, висело. Глядишь, и не захотелось бы одному за все отвечать, братца потащил бы. А тот уже тогда попадает не как соучастник, а как главарь, ни больше ни меньше…
— Три убийства, — поправил полковника Алексей.
— Ты имеешь в виду того, которого они придавили машиной?
— Да, вместо меня…
— И это тоже ему бы зачли, — согласился Сычёв. — Но это все-таки могло сойти за неосторожность, и неизвестно, кто за рулём сидел. Неужели они тогда уже догадывались, зачем ты сюда приехал?
— Да нет, этому была другая причина, — усмехнулся Макаров.
— Интересно, какая же? Чем ты этому Андрею успел за два дня насолить?
Макаров улыбнулся и, чуть-чуть наклонив голову, покачал ею.
— Не скажу. Точнее, — он взглянул на часы, — немного позже скажу, хорошо?
Полковник усмехнулся.
— Ладно, твоё право. Когда выезжаешь, давай позвоню насчёт билета?
— Денька через три можно? — спросил, подмигнув Сычёву, Алексей.
— Если твои начальники в Москве не возражают, — развёл руками полковник. — Я бы такого сотрудника при себе держал, — пошутил он, — и берег как зеницу ока. Я тут говорил со следователем из прокуратуры. Он сказал, что по твоему совету они подняли служебную документацию музея за последние три года, определили даты, когда ожерелье было у фотографа в аренде, и уже по квитанциям, изъятым в мастерской (он очень аккуратно хранил документы), успели найти на сегодня ещё двоих или троих незадачливых любительниц дорогих украшений.
— Неужели? — усмехнулся Макаров.
— Да. Скорее всего это только начало. Нелегальная «таможня», особенно в курортный сезон, работала с полной нагрузкой.
— Вот интересно. Когда я догадался, что пляжный фотограф через подставных лиц находит богатых и легковерных дамочек и продаёт им, скажем так, на время музейный экспонат, самым странным показалось, что никто из потерпевших не попробовал поискать правды, вернуть свои деньги, — сказал Алексей. — Я и в серьёзность-то предприятия поверил только тогда, когда понял, из-за чего могли решиться на убийство такого авторитета, как Красавчик. Кстати, что выяснилось: участвовал Иваненко в их комбинациях или, может, только брал с них «дань»?
— Нет, — покачал полковник коротко стриженной седой головой, — тут другое. Он, видимо, догадался о чем-то только в этом году, когда случайно увидел на стенде у пляжного фотографа снимок, где было запечатлено то самое ожерелье, которое в прошлом году он помог купить этой женщине, Элине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86