И не только фигура, но и то, как она сидела, как держала головку с уложенными в замысловатую причёску длинными волосами, аккуратно оперев её на руку, локоть которой поставила на столик, как отвечала что-то своему кавалеру, мужчине с гладко зачёсанными назад волосами и длинноватым бесстрастным лицом.
Двое соседей Макарова возобновили свой спор, касавшийся режиссуры развёртывающегося на их глазах представления и достоинств стройной девушки, вышедшей на сцену в наряде не то китаянки, не то вьетнамки, с характерной широкой шляпой на голове, в брючках и курточке скромного серого цвета, и начавшей разоблачаться, как ни странно, не сверху, а снизу, то есть первым делом сняв брюки и оставшись в чулках и кружевных трусиках. Друзья-сластолюбцы увлеклись своим спором, стремясь, очевидно, доказать свою правоту и продемонстрировать глубочайшее знание предмета перед неожиданно появившимся рядом с ними арбитром, чья роль поручалась ситуацией Макарову, но тот их уже совсем не слушал. Он узнал женщину, сидевшую за крайним в третьем ряду столом. Это была Паула. Алексей узнал её ещё до того момента, когда девушка наконец повернулась так, что можно было разглядеть её лицо. «Интересно, — спрашивал себя Макаров, — а если бы ты ей дозвонился? Была бы она здесь с этим гладким хмырём?» Макаров отогнал глупое мальчишеское чувство уязвлённого самолюбия. Но все-таки было неприятно, что молодая красивая женщина, хотя и знакомая с ним меньше суток, предпочла кого-то другого.
Внезапно в зале стало чуть светлее — зажглись скрытые до того в стенах светильники, и громче заиграла музыка. Повернувшись к сцене, Макаров увидел, что она опустела.
— Что такое? — повернулся Алексей к сидящему в прежней позе и пьющему что-то из высокого стакана толстяку. Очкарик тоже сидел спиной к сцене и налегал на какой-то салат в маленькой тарелочке.
— Перерыв пятнадцать минут, — весело ответил толстяк. — Дают возможность перекурить, освежиться, сделать дополнительный заказ (по залу действительно активно засновали почти невидные до сего момента официанты). — Не понимаю, зачем нужны эти перерывы — их, кстати, будет ещё три, — ведь и так, при желании, можно выйти на воздух или подозвать официанта… Чушь какая-то.
— Умно сделано, — тут же возразил ему приятель, продолжая жевать салат. — Они за счёт этих пауз, знаешь, какие «бабки» имеют?! Народ-то вон как к стойке кинулся… А то сидели, на сцену уставясь…
Макаров, снова постепенно упустив нить разговора своих соседей по столику, воспользовавшись гораздо лучшим освещением, оглядел внимательно сразу весь зал, но смуглого парня с его девушкой так и не обнаружил. Отвбиваться, конечно, было рано — они ведь могли, как некоторые из присутствовавших, выйти на время перерыва на воздух, а может быть, он просто не разглядел их со своего места. Решив рассмотреть находившихся в зале стриптиз-бара людей внимательнее, Алексей поднялся со своего места.
— Вы куда, молодой человек? — превратно истолковав его намерения, воскликнул толстяк. В его споре с приятелем наступил очередной тайм-аут, и он, развалившись на стуле, глазел по сторонам. — Не спешите, дальше будет куда интереснее, особенно ближе к полуночи. Оставайтесь, не пожалеете.
— Да я и не собираюсь уходить, — улыбнулся Макаров. — Пройдусь немного по залу, осмотрюсь — до стойки и обратно.
Он пошёл между столиками и, повернувшись в сторону сцены, снова наткнулся взглядом на Паулу. Кавалер её куда-то исчез, и она сидела за столиком одна. Макаров оглядел зал: нет, определённо, «зализанного» парня нигде поблизости видно не было, часть столиков пустовала, а на свободном пространстве перед сценой несколько пар двигались под лившуюся из динамиков тихую музыку в медленном танце. Неожиданно Алексею пришла в голову не соответствующая возрасту, совсем несолидная мысль. Он усмехнулся и прибавил шагу.
— Девушка, разрешите вас пригласить, — вежливо сказал Макаров, приблизившись к столику Паулы. Она сидела к нему спиной и задумчиво глядела на опустевший подиум, поэтому не заметила, как он приблизился, и плечи её вздрогнули от неожиданности. Глаза обернувшейся к Алексею девушки были испуганными, накрашенные яркой помадой губы непроизвольно раскрылись от удивления.
— Вы? — даже не спросила, а пролепетала она.
— Я, — немного нахально улыбнулся Макаров. — Извините, я не смог позвонить, во сколько вы сказали, и теперь наказан — вынужден слоняться по городу один… Виню только себя. Так разрешите?
— Да, конечно, — оглянувшись в нерешительности по сторонам, сказала Паула. Убедившись, что на них никто не смотрит, она встала и подала Алексею руку.
23
— Ого, стоило мне отлучиться на минутку, как мою даму уже умыкнули… Извиняюсь, паренёк, но я не согласен, здесь играют по другим правилам, — на плечо Алексея тяжело легла чья-то рука. Он только успел ощутить сквозь тонкую ткань платья жаркое тепло тела девушки, почувствовал лёгкое опьянение от тонкого аромата духов, исходящего от её пышных волос, только испытал волшебное прикосновение нежного и беззащитного женского тела, а тут… Грубое вторжение в мир его чувств, разрушение магии медленного танца с красивой, чувственной женщиной, неземного контакта между ним и партнёршей, было, на взгляд Макарова, грубейшим нарушением элементарных норм поведения. Он быстрым движением сбросил со своего плеча пальцы наглеца, при этом не сочтя нужным повернуться к нахалу, лишь процедив сквозь зубы: «А твоего согласия никто и не собирался спрашивать, я не тебя приглашал», и хотел уже продолжить танец, но Паула мягко сняла его руку со своей талии и остановилась, укоризненно глядя на стоящего за спиной у Макарова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86