А где-то в глубине души я мечтал и думал лишь об Алане. Как странно получилось: заранее спланированное совращение привело к неожиданным результатам, и я за предательство получил приз, которого не заслуживаю.
Я то мучился чувством вины и собственной никчемности, то тонул во влюбленности, какой никогда еще не чувствовал. Передо мной всплывали разные мелочи: как она чистит зубы, набирая в рот воду из ладошки, а не из стакана; как изящно ее поясница переходит в ягодицы; как невероятно сексуально она красит губы... Я вспоминал ее бархатный голос, сумасшедший смех, чувство юмора, очарование.
А еще — и это точно самое странное — я мечтал о нашем совместном будущем. Обычно парней до тридцати лет такие мысли пугают, но у меня было совсем другое чувство. Я не хотел ее терять. У меня появилось такое ощущение, словно я забежал в магазин, купил упаковку пива, лотерейный билет — и выиграл.
Поэтому я не хотел, чтобы Алана узнала о том, чем я сейчас на самом деле занимаюсь. Сама мысль об этом приводила меня в ужас. Черная и страшная, она постоянно возникала в голове, прерывала глупые фантазии, как клоун-неваляшка с грузом в заднице, который всегда возвращается в вертикальное положение, как бы ты ни пытался его уложить.
На мой полупрозрачный фильм-фантазию накладывались смазанные черно-белые кадры, будто из камер видеонаблюдения: я сижу в машине на темной стоянке и переписываю файлы из ее ноутбука, вдавливаю ее ключи в воск, копирую бейдж.
Я пытался уложить злобного клоуна на спину и видел нашу свадьбу. Алана шла по проходу, очаровательно потупив глаза, в сопровождении отца, седовласого человека с квадратной челюстью, в светло-сером пиджаке и брюках в полоску.
Церемонию проводит Джок Годдард в роли мирового судьи. Следом идет вся семья Аланы — мать похожа на Дайану Китон в фильме «Отец невесты», сестра не такая хорошенькая, как Алана, но тоже милая, и все вне себя от счастья (не забывайте, что это фантазия) оттого, что Алана выходит за меня замуж.
Наш первый общий дом, настоящий дом, а не квартира, в старом зеленом городе Среднего Запада. Я представлял себе особняк, в котором живет семья Стива Мартина из «Отца невесты». Мы же оба богатые руководители высшего эшелона! Я с легкостью переношу ее через порог, а она смеется над моей старомодностью и сентиментальностью, а потом мы, чтобы освятить дом, кувыркаемся в каждой комнате, включая ванную и кладовку. Мы вместе берем напрокат фильмы и смотрим их, сидя в кровати и палочками уплетая китайскую еду из картонных коробок, а иногда я украдкой гляжу на нее и не могу поверить, что эта удивительная девушка — моя жена.
* * *
Громилы Мичема вернули на место мои компьютеры и прочее — слава Богу, потому что мне они были нужны.
Я вставил в компьютер компакт со всем, что скопировал у Аланы. Там было много электронных писем об огромном рыночном потенциале «Авроры» и о том, как «Триону» суждено «завладеть пространством», как говорят маркетологи. Чип «Авроры» позволит значительно увеличить вычислительные мощности и тем самым изменит мир.
Интереснее оказалось расписание публичного представления «Авроры». Оно было назначено на среду, через четыре дня, в головном офисе «Триона» — огромном зале в модернистском стиле. За день до того средствам массовой информации нужно было разослать предупреждения по почте, факсу и телефону, что намечается событие грандиозного масштаба. Я распечатал расписание.
Больше всего меня заинтересовали план этажа и список охранных мероприятий, который давался членам команды «Аврора».
Потом я открыл один из выдвижных ящиков для мусора на кухне. В пакете для мусора лежало несколько предметов в плотно закрывающихся полиэтиленовых мешочках. Один — компакт Ани Ди Франко, который я оставил на виду, надеясь, что Алана возьмет его в руки, что она и сделала. Второй — ее бокал из-под вина.
Мичем снабдил меня набором для снятия отпечатков пальцев «Серчи», который состоял из маленьких баночек с порошком для проявления отпечатков, прозрачной пленки и щеточки из стекловолокна. Надев резиновые перчатки, я присыпал компакт и бокал небольшим количеством черного графитного порошка.
Самый лучший отпечаток большого пальца нашелся на компакте. Я осторожно снял его полоской пленки и положил в стерильную пластиковую коробочку.
Потом написал письмо Нику Уайатту.
Адресовано оно было, конечно, Артуру.
В понедельник вечером/вторник утром завершу задание и получу образцы. Утром во вторник передам их в то время и в том месте, которое вы обозначите. По выполнении задания все контакты будут прекращены.
Я надеялся, что у меня получилось достаточно обиженно. Нельзя, чтобы они начали что-то подозревать.
Только придет ли на свидание сам Уайатт?
В этом-то все и дело. Было не столь важно, чтобы пришел именно Уайатт, хотя мне, конечно, этого очень хотелось. Повлиять на него я не мог. Более того, если я возьмусь настаивать, он поймет, что показываться не надо. Правда, к этому времени я уже достаточно знал его характер и был почти уверен — он больше никому операцию не доверит.
Видите ли, я хотел дать Нику Уайатту то, что он требует.
Прототип микросхемы «Авроры», который собирался выкрасть с помощью Сета с засекреченного пятого этажа крыла "Е".
Причем настоящий прототип. По ряду причин подделать его невозможно. Уайатт, сам инженер, наверняка сразу отличит подлинник от фальшивки.
Но самое главное, как я уже понял из писем Камилетти и файлов Аланы, из соображений безопасности на прототипе «Авроры» были крошечная отметка идентификации, серийный номер и логотип «Триона», выгравированные лазером и различимые только под микроскопом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112