» – сказал он однажды зимой жене и попросил прощения. Ему запомнились её слова: «Я всегда любила тебя». Флорентина написала ему письмо. Она с пониманием и добротой отнеслась к прошлому и закончила словами: «Не могу дождаться дня, когда встречусь с вами».
Ему пора домой. Кэтрин будет недовольна, когда узнает, что он в одиночестве вышел на холодный ветер. Но ему нужно было любой ценой увидеть открытие магазина. Пусть празднуют дальше. За ужином они расскажут всё о церемонии. А он утаит, что был там. Пусть это останется его секретом.
Уильям медленно направился к дому и вдруг увидел в нескольких метрах от себя старика в чёрном пальто, в шляпе, надвинутой на глаза, и шарфе вокруг горла. Ему тоже было холодно. «Неподходящий вечер для стариков», – подумал Уильям. Приблизившись к пожилому мужчине, он увидел на его руке серебряный браслет. И тут его сознание озарила вспышка, и впервые всё встало на свои места. Сначала «Плаза», потом Бостон, потом Германия и вот теперь Пятая авеню. Человек повернулся и пошёл ему навстречу. Должно быть, он долго стоял так, потому что лицо его покраснело от холодного ветра. Он уставился на Уильяма своими незабываемыми голубыми глазами. Они сходились всё ближе. Когда они поровнялись, Уильям приподнял шляпу и поприветствовал старика. Тот ответил тем же, и они разошлись в разные стороны, не обменявшись ни словом.
Уильям спешил домой. Радость от предстоящей встречи с Ричардом и внуками снова придаст жизни смысл. Он познакомится с Флорентиной, попросит у неё прощения, и она всё поймёт.
Вернувшись домой, Уильям велел горничной зажечь везде свет и развести огонь, чтобы его дети и внуки поняли, что их ждут.
– Задёрните портьеры, – сказал он, – и зажгите свечи в столовой. У нас много поводов для праздника.
Уильям не мог дождаться их возвращения. Он сидел в старом кресле у горящего камина и радостно думал о предстоящем вечере. Придут его внуки, по которым он так скучал все эти годы. Когда его внук в первый раз сказал «три»? Появляется шанс похоронить прошлое и заработать прощение на будущее. В комнате разливалась теплота, приятная после холодного ветра на улице, но путешествие того стоило.
Через несколько минут внизу раздались звуки весёлой суеты, и в комнату зашла горничная – сообщить Уильяму, что прибыл его сын.
Вскоре в комнате появились Ричард и сияющая Флорентина.
– Отец, – торжественно произнёс Ричард, – познакомься, пожалуйста, с моей женой.
Уильям Лоуэлл Каин повернулся бы к ним и сказал слова приветствия, но не мог. Он был мёртв.
42
Авель положил письмо на прикроватный столик. Он ещё не оделся, поскольку теперь редко вставал до полудня. Он попытался снять столик для завтрака со своих колен и поставить его на пол. Такое движение требовало гибкости, которую больше не могло позволить себе его старое тело, и обычно всё заканчивалось тем, что столик с грохотом падал на пол. Сегодняшний день не стал исключением. Но Авелю было всё равно. Он снова поднял конверт и прочитал прилагаемую записку во второй раз.
«В соответствии с указаниями покойного мистера Кертиса Фентона, бывшего управляющего банка „Континентал Траст“ в Чикаго, мы направляем вам прилагаемое письмо, поскольку наступили соответствующие обстоятельства. Пожалуйста, подтвердите получение данного письма, подписав прилагаемую копию и отправив её в прилагаемом конверте с маркой по указанному на нём адресу».
– Чёртовы юристы, – сказал Авель и вскрыл конверт.
Дорогой мистер Росновский!
Это письмо депонировано у моих юристов по причинам, которые вы поймёте, когда дочитаете его.
Когда в 1951 году вы закрыли все свои счета в банке «Континентал Траст», после того как более двадцати лет держали свои деньги там, я был расстроен и очень озабочен. Моя озабоченность была вызвана не столько тем, что я потерял самого ценного клиента банка, – хотя это тоже не повод для радости, – сколько тем, что вы посчитали, будто я совершил бесчестный поступок. Но вы в то время не знали, что у меня были особые указания от вашего кредитора не сообщать вам некоторые факты.
Когда вы впервые посетили меня в 1929 году, то попросили найти для вас источник финансовой помощи, чтобы заплатить по долгам мистера Дэвиса Лероя и вступить во владение группой «Ричмонд». Я тогда вошёл в контакт с рядом крупных финансистов, но не смог найти кредитора для вас, хотя и верил в то, что у вас большие способности к гостиничному бизнесу. Впоследствии я с огромным удовольствием убедился, что моя уверенность была оправданной… Но – к делу.
Я не смог найти для вас кредитора и потерял всякую надежду, когда вы пришли ко мне в назначенный день. За тридцать минут до вашего прихода мне позвонил финансист, готовый выдать вам требуемый кредит. Он, как и я, питал такую же уверенность в ваших талантах. Единственным условием, которое он поставил (я тогда говорил вам об этом), было то, что его имя останется в тайне из-за возможного конфликта между его личными интересами и профессиональным долгом. Условия, которые он предложил для того, чтобы вы могли взять под свой контроль группу «Ричмонд», я посчитал тогда весьма щедрыми, и вы совершенно правильно ими воспользовались. Ваш кредитор был очень рад, когда вы смогли своим упорным трудом вернуть первоначальные инвестиции.
Я потерял контакт с вами обоими после 1951 года, но, уже уйдя на пенсию, прочитал в газетах историю вашего кредитора, и она меня расстроила, поэтому я пишу данное письмо на тот случай, если умру раньше вас обоих.
Я пишу не для того, чтобы доказать свои добрые намерения, но чтобы вы больше не жили в плену иллюзии, что вашим кредитором и благодетелем был Дэвид Макстон из отеля «Стивенс».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168