Но… быть может, в этом предположении все-таки была доля истины? Доставить ему удовольствие, чтобы унять гложущую ее совесть… Господи Боже, неужели она и до этого способна дойти, чтобы только успокоить совесть?!
Нет. По крайней мере, Анни надеялась, что нет. Так она считала. Но Харпер заставил ее сомневаться в себе. Она знала, что еще несколько часов будет лежать без сна, пытаясь всерьез разобраться в себе.
Значит, ее должно радовать то, что он отправился спать, решив не проводить ночь с ней. Но она вовсе не была рада — потому что, каковы бы ни были причины, толкнувшие их в объятия друг друга, она хотела бы, чтобы эту ночь они тоже провели вместе. Анни хотела снова ощутить жар его тела, ласку его губ, его рук, силу его мускулов — она желала этого — страстно, всей душой…
Боже, как же она хотела его…
По всей очевидности, Харпер не испытывал ничего подобного, раз просто запер дверь и молча отправился спать — даже доброй ночи ей не пожелал. Ушел, пока она была в ванной. Почему?
Анни тихонько горестно вздохнула и отправилась в свою комнату. Ночь обещала быть долгой и одинокой.
Тоскливые завывания койота напомнили Харперу — словно он нуждался в этом напоминании! — насколько он одинок. Смешно, но за все эти годы он ни разу не чувствовал себя так одиноко. С тех самых пор, когда ушел с фермы — сразу после похорон отца. Когда Анни была беременна — носила его ребенка. Его сына.
Господи!.. Он готов был на что угодно, чтобы дать им все, в чем они нуждались. Безопасность, надежность. Уважение. Нежность, приязнь, заботу. Любовь. Более всего — любовь. Он никогда не видел людей, которые нуждались бы в любви так, как Анни и Джейсон. Ему было страшно даже подумать о том, сколько же всего им нужно. Страшно — потому что он вовсе не был уверен, что сумеет дать им все это.
А он так хотел этого… Он хотел заботиться о них — о них обоих. Хотел сделать так, чтобы им всегда было тепло и уютно, чтобы они всегда были счастливы и здоровы. Он хотел любить их — каждого по-своему, но чтобы ни Анни, ни Джейсон никогда больше не усомнились в его чувствах.
Он сразу почувствовал притяжение к Джейсону, не успев еще даже узнать, что мальчишка — его родной сын! И с тех самых пор чувства Харпера становились только сильнее. Он отдал бы все на свете, чтобы стать частью жизни Джейсона, чтобы всегда быть рядом с мальчиком. Он хотел видеть, как Джейсон подрастает, хотел занять в его жизни важное место, надеялся не упустить те радости отцовства, которые он мог получить, — ходить с ним на рыбалку, устраивать пикники, разъезжать с ним на машине по сельским дорогам… Смеяться вместе с ним, бегать наперегонки, и возиться с собаками, и купаться… Учить его всему, что знает сам Харпер, учить его любить землю, чтить ее, ухаживать за ней, чтобы она в свой черед питала его…
Боже милостивый — он хотел так много! И еще хотел, чтобы рядом с ним — все время, всегда, каждую минуту, каждый миг — была Анни.
Но в этом-то и заключалась самая большая проблема. Анни. Вернее сказать, его чувства к ней. Задолго до прошлой ночи он осознал, что любовь ожила в его сердце, только с еще большей силой. Харпер не мог понять, то ли в нем воскресло прошлое — юношеская влюбленность, то ли он действительно полюбил новую, зрелую Анни, ту женщину, в которую превратилась его первая возлюбленная.
Этого он не знал и решил, что, пока не разберется в своих чувствах, не коснется ее и… словом, оставит ее в покое. Насколько это возможно. Но физическое влечение было невероятно сильным, довольно трудно держаться на расстоянии от Анни… видно, гормоны заглушали голос разума, не иначе.
Он не должен был проводить с ней ночь — по крайней мере, пока еще не понял, что испытывает к ней. Но какой мужчина смог бы устоять? Она просто опьянила его. Он ничего не мог с собой поделать. Все-таки он живой человек, а не дубина бесчувственная!
Может быть, она была много умнее его — со всем этим показным безразличием, со всем ее спокойствием… Она одновременно завлекала и отталкивала его. Черт его знает — может, Анни вовсе и не был нужен он, Харпер, как мужчина. Может, ей просто нужно было, чтобы у Джейсона был отец. Может, все это был трезвый и холодный расчет? Нет, пока он не разберется во всем этом, нечего и пытаться головой пробить стену, которую она между ними воздвигла, — не настолько же он поглупел от этой не то любви, не то страсти…
Но эта решимость вовсе не лишила его желания обнять Анни, прижать ее к себе — раствориться в ней… Нет, это не был расчет. Она хотела быть любимой и заслуживала этого. И ему нужно было поверить — да он и верил, что ей нужен был не только отец для Джейсона. Ей нужно было выплеснуть нерастраченную любовь…
Харпер вовсе не был уверен, что он еще помнит, как это — любить. Слишком долго в его душе не было ничего, кроме жестокого холода и горечи. Но он хотел стать иным. Хотел снова узнать любовь женщины — любовь Анни. Просто — он не был уверен, что знает, как добиться этого…
В ночи снова протяжно и тоскливо завыл койот.
На следующее утро, едва Джейсон ушел в школу, Харпер тщательно обыскал машину Анни и пикап Майка. В машине брата он отыскал четыре отвертки — три с плоским концом, одну с крестовой насечкой — и две грязных бейсбольных кепки; под сиденье был запихнут фривольного содержания журнальчик и несколько оберток от гамбургеров из «Макдональдса» — ближайшая из этих забегаловок находилась милях в пятидесяти от Кроу-Крик; в пепельнице нашлось три доллара сорок семь центов мелочью, в бардачке — бланк страховки, документы на машину, несколько чеков и городская карта Далласа.
Машина Анни по сравнению с пикапом брата просто сияла чистотой — там нашлось лишь несколько собачьих шерстинок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57