А бедный биохимик вынужден был всю ночь спать в позе лотоса. И чего я с тобой вожусь — не понимаю, право слово!
— А ты такой холодный, как кран водопроводный…
— О, на лирику потянуло. Так, постель я расстелил, извольте, сударыня, почивать! И учтите: что у трезвого на уме, у пьяного не получится.
— На ошибках, на ошибках, и еще раз на ошибках!
Тут Тема, невзирая на протесты, сгреб меня в охапку, перебросил через плечо (сколько раз ему говорила, чтобы выбрал другую форму переноски, тошнит же не по-детски!) и отволок в комнату, где сгрузил в кровать, не забыв предварительно снять с меня все, что по его мнению имело отношение к верхней одежде. Дальше не помню, поскольку засыпаю обычно очень-очень быстро. Еще в полете.
Утром немилосердный Темка растолкал меня в половине седьмого. Сколько раз ему говорила, что я вполне могу вставать и на час позже — бесполезно. Видимо, чем-то я его вчера обидела. Обычная история, подуется — перестанет. Зато нет худа без добра — принять утром ванну, что может быть лучше для похмельного человека? Кроме того, у Темы есть еще одно достойное качество: что бы ни случилось, он обязательно готовит себе (ну и мне, если я рядом) полноценный завтрак. Я обычно обхожусь без оного, поскольку аппетит пробуждается гораздо позже меня самой, где-то часов в одиннадцать, не раньше, но осознание приобщения к здоровому образу жизни, не может не радовать.
Утренний Темка — совсем другой человек, не то, что Темка вечерний. Он язвителен, предельно собран, весь как скрученная пружина, и мне глубоко антипатичен. Еще один аргумент в пользу нашего раздельного проживания. Не представляю, как бы я выносила его утренние шпильки и остроты изо дня в день. Поэтому сегодня опоздать на работу мне не грозило ни с какого бока: от Темы я вылетела как пробка из шампанского минут на сорок раньше того срока, когда собственно, имело прямой смысл покидать его квартиру.
Офис, в котором я работаю, расположен в самом что ни на есть центре Москвы. С одной стороны, это здорово: чувствуешь, как вокруг тебя бурлит деловая и культурная жизнь столицы, и тоже загораешься желанием что-то созидать, куда-то стремиться. Так сказать, за компанию. С другой стороны, тот, кто ездил в общественном транспорте в час пик, проклинает работу в центре. Если попал не в свой пассажирский поток, тебя вынесет за километр от нужного места на карте, и потом придется пробиваться сквозь бегущую по тротуару толпу граждан, озабоченных той же проблемой, что и ты: добраться до работы.
Вежливый мальчик-охранник на входе, пропуск ему в зубы. Взял, сличает фотку с оригиналом. Ну и что, что я там с фиолетовыми волосами ежиком, а сейчас обратно блондинка с конским хвостом, пора уже свои кадры в лицо узнавать! И вообще: сколько можно блондинок ущемлять?! Сколько уже поговорок на тему «в темноте все блондинки — гении» — не счесть. А если завтра возьму и вообще под брюнетку закошу? Каждый день здесь хожу, и каждый раз одно и то же. Ну, надоело, право слово. Нечего с такой зрительной памятью, вернее с ее полным отсутствием, в охранной конторе работать.
Так, спокойнее. В какой лифт лучше, в правый или левый? Шахматно-пространственная амнезия на почве врожденного географического кретинизма, вот как это называется. До сих пор не могу запомнить, в каком крыле расположен мой отдел. То есть, если я об этом не задумываюсь, то попадаю точно, куда надо, а если как сегодня, то куда повезет. Ладно, понадеемся на авось. Орел или решка? Решка! Тогда направо. Получилось!
Вот и мой стол любимый, на монитор приклеен зеленый пузатый дракончик с надписью «люблю пиво». Когда его впервые увидел сисадмин Леша, то одобрительно сказал: наш человек! И пригласил после работы на дегустацию вышеозначенного напитка под сушеную рыбку. С тех пор мы друзья навек. Кроме того, он искренне радуется, что в отличие от многих моих коллег, я не пытаюсь «почистить реестр», не гружу левые программы, вызывающие зависание всей системы, и не теряю диски с драйверами мамы, то бишь материнской платы. И даже теоретически знаю про существование таких страшных зверей, как свитчи и хабы (только не просите меня их пальцем показать, умоляю!).
Вслед за мной на пороге нарисовалась Виолетта. Глядя на нее, я понимала, что нет предела женским возможностям: попробовал бы хоть один мужик недоуменно повести бедрами так, как это делала она. «Если хотите, зовите меня Леткой, только, ради Бога, не Виолой! Не хочу, чтобы со мной ассоциировался какой-то гадкий плавленый сыр. Терпеть его не могу!» Нормальная девчонка, но что-то меня в ней постоянно напрягало. То ли излишняя экзальтированность, то ли какая-то тонкая фальшь во всем, что бы она ни говорила. Впрочем, ничего плохого она мне пока не сделала, и работать с ней в принципе было легко. Главное — не пересекаться на смежных темах, чтоб не раздражать друг друга, поскольку, судя по всему, она от меня тоже была не в восторге.
За Виолеттой прискакал Стас. Сплошное недоразумение, а не человек. Никто из нас упорно не желал принимать его всерьез, и парень, похоже, уже привык к своей роли клоуна, и даже начал находить в ней свои прелести. Впрочем, сам виноват. Ну, скажите мне, непонятливой, если две девушки вполголоса обсуждают, простите, свою личную жизнь, это ведь не означает, что Стасик, или кто-то еще, может вмешиваться в их разговор и радостно вопить: «Так оно и есть! Девчонки, все мужики — сволочи, и сейчас я расскажу вам почему!» Простите, его мнения никто как бы не спрашивал, это во-первых. А во-вторых, стратегия Стасика, имеющая целью подлизаться к женской половине сценарной группы, была шита, что называется, белыми нитками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13