Или вы, Виллис Карлович?
В бледно-голубых глазах мелькнул испуг. И тут же погас, сменившись догадкой.
— А вот и нет. Ваше имя я узнала не от Ильзе. И не от того человека, который смотрит на меня в бинокль с соседней крыши. Как вам идея убийства в свете существования свидетеля моего здесь пребывания?
Я уже откровенно веселилась.
— Так вот: вы крутые. Ну а каков мой муж? Человек, десять лет проведший в колонии строгого режима. В компании воров в законе и отморозков. И заметьте, остался жив. И не был не только опущен или покалечен, но даже избит. Ну, прикиньте, что он за парень?
И какими знакомствами обладает. А теперь представьте себе, что такой человек получает видеопленку, а на ней какой-то подонок измывается над бесчувственным телом его жены. Представили? Молодцы. Но вот что господин Скоробогатов сделает с насильником, вы себе представить не можете. И я не могу.
Я уже давно не веселилась. Мой голос звучал спокойно и устало.
— Я не… — пролепетал бледный до синевы Влад.
Я обратила на него внимательный взгляд.
— Я вас не тронул, — прошептал парень и сглотнул. Его подташнивало от страха.
Я кивнула ему и повернулась к Виллису:
— Вы проиграли. Что бы вы теперь ни предприняли, ничего хорошего вас не ждет. И дело не в гранте.
Хотя скорее всего вы его не получите. Дело в вашей жизни. Скоробогатов не простит посягательства на свое добро. Вы проиграли в тот момент, когда ваш шестерка дотронулся до меня.
Лицо Виллиса побледнело и покрылось потом. Оно застыло безжизненной маской. Но тем не менее хозяин оказался молодцом, удар держит хорошо.
Я встала на колени на диване, лицом к нему, и положила ладонь на его плечо.
— Я могла бы вас уничтожить. Но почему-то у меня нет на вас зла. Не знаю.
Я села на пятки, и теперь наши глаза оказались рядом, на одном уровне. Я представила себе огромную сочную луковицу. Мои ноздри затрепетали, глаза увлажнились.
Глаза мужчины, в которые я смотрела неотрывно, потемнели от расширившихся зрачков, он невольно подался ко мне. (Оплачу Ольге приданое для ее младенца.).
— Я постараюсь уберечь вас от гнева мужа. Вы завтра же первым рейсом отправите меня в Москву. Я изложу мою собственную версию событий, не упоминая похищения, наркотиков и вас.
Вот черт! Он начинает мне нравиться. Крепкий орешек. Весь воспылал, но не сломлен. Готов бороться, ищет выход. Выход есть. Но не для него.
Я снова меняю позу. Сажусь, опустив ноги на пол, касаясь плечом и бедром его горячего тела. Говорю, глядя прямо перед собой:
— Если вы не отправите меня завтра, потом может быть поздно. Вы один из тех, на кого подозрение Скоробогатова падет в первую очередь. У него в досье по гранту список из восьми фамилий, озаглавленный «Конкуренты». Ваша фамилия там вторая, и пометка «см, л. 8». А на листе восемь… — Я закрываю глаза и говорю, словно воспроизвожу по памяти запись:
— Пуппинь Виллис Карлович, дата рождения, место рождения, данные о родителях, год поступления в школу, год окончания школы, год поступления в Московский химико-технологический институт, год окончания, год вступления в ВЛКСМ, год вступления в КПСС, год защиты кандидатской диссертации. Хватит?
Он кивает, разбитый наголову, побежденный, и прячет лицо в ладони.
Вот и хорошо. Потому что мне все равно больше нечего добавить. Сказала все, что знала.
Жизнь Виллиса после защиты кандидатской диссертации неизвестна мне. Да и о предыдущей удалось вспомнить не все. Какие-то данные, плод моих подсчетов. Но неточности только еще больше убедили Виллиса в том, что я читала его досье, что-то запомнила правильно, что-то нет.
А я вообще не знаю, есть ли у Скоробогатова такие данные и собирает ли он сведения о конкурентах. Это не входит в мои служебные обязанности. А разграничение доступа к информации — незыблемый принцип нашей фирмы.
Так что все, чем я удивила мужчин, — моя собственная заслуга. Нет, не зря я прожила прошлую ночь.
Я кладу ладонь на поникшее плечо.
— Это не конец жизни. Любая неудача может стать шагом к победе. Так я улечу завтра в Москву?
Он кивает, не отрывая ладоней от лица.
— Очень хорошо. Давайте позавтракаем завтра вместе. И пригласим вот его.
Я не глядя киваю в сторону забытого Влада.
* * *
Я закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Все тело липкое от пота. Противно дрожат ноги. Кружится голова. Подташнивает.
С трудом оторвавшись от стены, я, еле передвигая ноги, потащилась в ванную.
Горячий душ постепенно возвращал меня к жизни.
Я ожесточенно терла жесткой мочалкой свое усталое тело, смывая эту усталость и страх.
Да, страх. В какой-то момент Влад показался мне по-настоящему опасным. Им есть что терять. Мое похищение превратило преступление из экономического в уголовное. И кто-то должен за это поплатиться. Почему не я?
Конечно, Влад не убийца. Но ведь даже серийный убийца когда-то им не был. А потом сделал это впервые…
Ой, мамочки!
Остается надеяться, что в доме они этого делать не будут. Здесь Ильзе, да и про соседа я им сказала. Это я очень правильно сделала. Как мне в голову-то пришло?
Так что в доме, пожалуй, можно не бояться.
А вот по пути в аэропорт… Очень заманчиво. Авария. И взятки гладки. Познакомились в Женеве, пригласили в гости, почему-то согласилась (а мы откуда знаем?), приехала, погостила, собралась домой и уехала. Все. Жуть как заманчиво. А была ли девочка?
Ну чего ж себя так пугать? Виллис не преступник, он предприниматель, крупный ученый. Именно поэтому. Ему и захочется остаться в глазах людей приличным человеком, а не похитителем женщин.
Ой, нет! Больше не могу! Я выбралась из-под одеяла.
Молодец Ильзе! Золото, а не женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74