Может, это и не было бы враньем, но звонила-то она не поэтому. Договорились на четыре часа. Сама купила цветы, конфеты и бутылку красного вина.
Она помнила, что Юлия Борисовна предпочитала грузинские красные вина всем остальным напиткам.

* * *

Серый кот с достоинством вышел из кухни и остановился, глядя на Сашу. Та ахнула и присела, чтобы его погладить:
– Жив! Надо же! Юлия Борисовна, сколько же ему лет?
– Ну, по человеческим меркам пятьдесят – еще не вечер, – засмеялась женщина.
Саша выругала себя – самой хозяйке было около пятидесяти, и вопрос про кота оказался довольно бестактным.
– Проходи, дай я на тебя посмотрю! – Хозяйка провела Сашу в столовую и усадила в скрипучее плетеное кресло. – Изменилась, изменилась… Когда же мы виделись? Года три назад? Ты более женственной стала… Пополнела, что ли? Нет, не знаю!
Саша смущенно улыбнулась:
– Просто вышла замуж.
– Неужели? – воскликнула женщина. – Представь, Санечка, что я тоже!
Хозяйка очень изменилась за три года. Она всегда была худощавой, немного растрепанной женщиной.
И то, что она не замужем, почему-то определялось с первого взгляда. Вид был какой-то незамужний – точнее сказать невозможно. Настоящего цвета ее коротких волос никто не знал – Юлия Борисовна красила их в радикальный черный цвет. Цвет остался прежним. Но сейчас Юлия Борисовна была тщательно причесанной, с умело наложенным макияжем, одета в серую шелковую блузку и узкие, стального цвета брюки. На ее запястьях позванивали серебряные, украшенные нефритами браслеты. И самое главное, впервые на Сашиной памяти, от Юлии Борисовны пахло духами. Причем какими-то очень резкими.
– Вот здорово, – пробормотала Саша. – Я вас поздравляю!
– Ну, в моем возрасте это уже считается чем-то даже неприличным, – усмехнулась Юлия Борисовна. – И тем не менее я вышла замуж. Моя мама никак не может опомниться. Ей-то уже за семьдесят, она и меня записала в бабушки.
Юлия Борисовна поставила в воду принесенные Сашей цветы, распечатала конфеты, подхватила бутылку и унесла ее на кухню. Там послышался тихий короткий разговор, после чего слабо хлопнула тугая пробка, и Юлия Борисовна вернулась уже с откупоренной бутылкой. Саша поняла, что в квартире, кроме них и кота; кто-то есть. Значит, на кухне сидит ее муж. Но Саша не решилась об этом спросить.
Она по старой привычке немного робела перед учительницей. Хотя теперь-то они могли держаться на равных – обе с высшим образованием, обе замужем… Но Саша все-таки смущалась. Больше всего ее стесняло то, что надо было как-то заговорить о деле. В сумке у нее лежал клочок бумаги, на который она перенесла подпись неизвестного художника. Когда же его подсунуть? Сидеть здесь до вечера она не могла себе позволить. Заказчица дала ей неделю, это хорошо. Но если Саша и за неделю не узнает, что нарисовать на месте темного пятна?
Тогда – катастрофа. Что будет, Саше даже подумать было страшно. Что перед этим все судебные исполнители на свете и даже алименты!
Видно, она глубоко ушла в свои невеселые мысли, и хозяйка заметила это:
– Санечка, что-то случилось? У тебя грустный вид… Родители здоровы?
– Да, спасибо, – встрепенулась девушка. – Я так, о работе вспомнила.
– А чем ты занимаешься?
Вместо ответа, Саша открыла сумку и протянула женщине клочок бумаги:
– Вот чем. Или, вернее, кем.
Она с замиранием сердца ждала, что скажет Юлия Борисовна. Та внимательно разглядела клочок бумаги и слегка пожала плечами:
– Охота же тебе возиться с такой чепухой.
С этими словами она вернула Саше бумажку. Девушка взволнованно переспросила:
– Так что вы об этом думаете?
– Ничего, – ответила та. – У меня о нем не очень высокое мнение. Впрочем, кому что нравится.
Саша с трудом скрывала торжество. Значит, она не ошиблась в своих расчетах, Юлия Борисовна знала, кому принадлежит подпись! А женщина тем временем продолжала:
– Вот уж не думала, что будет спрос на его картины? Он что, опять вошел в моду? Я слышала, что он уже не работает… Зачем он тебе нужен, Санечка? Ты что же – копируешь его?
Последние слова она произнесла с таким нескрываемым презрением, что Саша не выдержала:
– Разве он так плох?
– А что в нем хорошего? – Юлия Борисовна распечатала пачку сигарет и угостила гостью. Затянувшись пару раз, она небрежно закончила:
– Нет, не спорю, что лет пятнадцать назад он как-то был заметен. Но пардон, тогда многие изображали из себя гениев. И только на том основании, что их не выставляли. Корзухин – как раз из таких.
– Он жив? – цепко спросила Саша.
Юлия Борисовна еще больше удивилась, услышав ее вопрос:
– Господи, Санечка, да тебе ведь лучше знать!
Он еще не старый, наверное, жив… Я с ним знакома не была и картин его почти не видела. Ты же им занимаешься! Кстати, если не секрет, почему ты за него ухватилась?
Но Саша предпочла не отвечать. Она узнала главное – фамилию художника. Узнала также, что специалисты о нем слышали. И знала, к кому обратиться, чтобы найти его адрес. Она была знакома с хозяевами довольно популярного художественного салона. Уж они-то знали всех: и живых и мертвых. Возможно, фамилию по одной подписи и не сказали бы, но адрес этого Корзухина у них должен быть. Девушка только улыбнулась и развела руками:
– Я тоже не в восторге от его картин. Но думаю, они получше моих.
Это дало ей возможность перевести разговор на другую тему. Поговорили об академии, о том, как трудно в нынешних условиях завоевать популярность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21