— И что с ним? — невольно заинтересовался Иван. — Куда он делся?
— А я откуда знаю? Пропал, и все. И остальные тоже. Наверное, переехали куда-то… А я вот…
Тяну свою лямку.
— А из магазина почему ушла? — вяло спросил он. Ему вовсе не хотелось этого знать, просто надо было что-то говорить.
— Там сделали ремонт, а моя рожа на таком фоне не смотрелась. Ясно? — сердито ответила Галка.
— Да ты пей, пей! — И он налил ей еще водки.
Сам Иван не пил.
Галка наконец обратила внимание на ворох газет, лажавший на краю стола. Удивилась:
— Это твое?
— Мое.
— Читающий стал? Серьезный?
— Да нет. Настроение было, вот и купил. Забери.
— А пиво можно допить? — спросила она, без спроса ухватываясь за кружку.
— На здоровье. Ладно, Галь, я пошел.
Он встал и, не обращая внимания на ее просьбы «посидеть еще», вышел, оставив на столе все газеты и недопитое пиво. Галка, слава богу, была уже в таком состоянии, что пойти за ним не смогла, хотя очень хотела…
На углу улицы Иван обнаружил исправный таксофон — в этом районе просто чудо! Поколебался, достал жетончик и накрутил номер…
— Мам, — сказал он, когда услышал знакомый голос.
— Все в порядке. Я был в милиции.
— Ты где? — тревожно спросила мать.
— У друга. Ночевать у тебя не буду.
— Но ты же обещал…
— Мам, прости. Я уже отвык. Вещи у тебя постоят, ладно?
Она еще что-то говорила, но Иван уже сказал «пока» и повесил трубку.
Глава 3
Ирина, жена погибшего редактора ток-шоу «Перевертыши», только что вернулась с кладбища. Мужа похоронили… Так быстро, так поспешно! Эта поспешность казалась ей позорной. И она никак не могла прийти в себя, понять, что его больше нет и не будет. Три дня назад он еще был здесь, с ней… Как всегда, приехал с работы в начале первого часа ночи. В газетах написали — был убит шестнадцатого. А на самом деле — семнадцатого, в час ночи. Но она уже никого не поправляла — разве не все равно? Муж приехал, поднялся в квартиру, она открыла ему дверь. Тот даже не переступил порога, сразу сказал:
— Ириш, прицепи Плюшке поводок, я с ней пробегусь.
Она прицепила поводок к ошейнику Плюшки — любимой собаки, старой белой болонки с кривыми ревматическими лапками. Он взял собаку и ушел.
Минут через пять она, разогревая на кухне поздний ужин, услышала на улице громкий звук.
Похоже было на выстрел. Чайник давно искипелся, она его выключила, а Костя все не возвращался. Потом она услышала за входной дверью собачий лай и громкое царапанье когтей. Бросилась открывать… Плюшка была одна, поводок волочился за нею по бетонным ступеням лестницы. Собака влетела в квартиру и забилась в дальний угол. Никакими силами нельзя было ее оттуда вытащить.
Ирина выглянула в подъезд, позвала мужа:
— Костя?
И еще раз покричала, но негромко, чтобы не разбудить соседей. Она уже в тот миг поняла — что-то случилось. Набросила на халат пальто и прямо как была, в тапочках, побежала вниз. На улице — пустота, в лужах блестят огни фонарей.
И ни души, никого. Она побежала направо, налево, металась туда-сюда, не понимая, где его искать, куда он пропал. И нашла его наконец за торцом дома. Он лежал под стеной, повернувшись на живот, согнув ноги. Подумала сперва, что у него плохо с сердцем или что упал, сломал ногу, руку.
— Костенька! — Она пыталась растолкать его, поднять, посмотреть в лицо. А муж молчал. Потом она увидела кровь — много крови. Поняла, что надо вызывать «скорую», милицию… Но как она могла его тут бросить? Одного?!
Потом она все же каким-то чудом оказалась дома. Как туда прибежала — не помнила. Стала звонить в милицию, потом в «скорую», потом опять в милицию, потому что ей казалось, что они очень долго не едут. Побежала назад, к мужу… Потом вокруг нее оказалось много народу. Мигали синие огоньки на машинах, слышались громкие переговоры по рации. Она стояла в ледяной ноябрьской луже, утонув в ней по щиколотку, и не чувствовала холода. Потеряла тапочек, наклонилась, нашла его, обулась, пошла домой. Вот и все. А потом был следователь, бессмысленные вопросы, звонки с телестудии, деньги, собранные Костиными сослуживцами. И такие быстрые похороны, все на скорую руку… Никто из его сослуживцев не остался на поминки, хотя она всех звала, на кладбище заглядывала каждому в лицо, говорила:
— Пожалуйста, зайдите…
Все врали, отводя глаза, что срочная работа, что они не смогут, что теперь, когда выпускающего редактора нет, наваливается новый груз забот… Она вернулась домой одна. И вот только теперь, стоя в пустой квартире, обнаружила, что Плюшка пропала.
Ирина ходила по квартире, искала в самых немыслимых местах, звала:
— Плюш, Плюш, Плюш… Ничего не понимаю! Плюшенька…
Она пыталась вспомнить, когда в последний раз видела собаку, когда с ней гуляла. В голове был полный сумбур. Сходила на кухню, где стояла Плюшкина еда. Проверила миску — полно засохшей гречневой каши. А когда она варила кашу?
Как раз в тот день, когда Костю убили. Плюшка получила свежую порцию… И не успела ее съесть.
Значит, собака убежала тогда же, вскоре после того, как вернулась домой без хозяина… Убежала с волочащимся поводком… Ведь квартира долго стояла открытой. А Ирине в ту ночь, конечно, было не до собаки.
— Еще и собака! — сказала она, и это как будто прорвало плотину — женщина опустилась на табурет и разрыдалась. Все эти дни не получалось заплакать, ходила, будто каменная. А вот теперь — удалось… Она плакала с наслаждением, она изголодалась по слезам, ей это было необходимо.
Зазвенел телефон. Ей не хотелось подниматься, вытирать слезы, отвечать. Но она все же сделала это. Услышала знакомый мужской голос:
— Ирочка, ты одна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17