если ползти на четв
ереньках, легче найти дорогу. Так он выбрался в вестибюль и остановился, ч
тобы обдумать, как теперь поступить: подать ли голос с крыльца или подобр
аться к самой ограде, держась за натянутую веревку, ее еще наверняка не уб
рали. Он отчетливо сознавал, что, если попросит помощи издали, могут сейча
с же завернуть назад, но смущало, что после всех этих мучений, испытанных,
несмотря на мощную поддержку железных кроватей, единственной опорой ем
у теперь будет всего лишь тонкая, свободно провисающая веревка. Через не
сколько минут ему показалось, что решение найдено: Поползу на четвереньк
ах, подумал он, под веревкой, а время от времени буду поднимать руку, прове
рять, не сбился ли с пути, это ведь то же самое, что машины угонять, Ц на каж
дый случай найдется свой способ. Внезапно и без зова проснулась в нем сов
есть и с суровым упреком вопросила, как это у него рука поднялась на машин
у несчастного слепца. Я сейчас так влип не потому, попытался возразить он,
что машину угнал, а потому, что довез его до дому, вот тут я, конечно, маху да
л. Но дешевой софистикой совесть не проймешь, и доводы ее были ясны и прост
ы: Слепец есть лицо неприкосновенное, слепцов грабить нельзя. Да я, строго
говоря, его и не грабил, машину он в кармане не носит, и в темном переулке пу
шку я ему ко лбу не приставлял, отбрехивался обвиняемый. Кончай демагоги
ю разводить, огрызнулась совесть, ползи куда полз.
Холодный ночной воздух освежил лицо. Как хорошо здесь дышится, подумал в
ор. Показалось даже, что и нога меньше болит, но это его не удивило: так быва
ло раньше, и не раз. Он уже стоял на крыльце, скоро должны быть ступеньки. Эт
о самое трудное, Ц спускаться головой вперед. Поднял руку, проверяя вере
вку, и двинулся. Как он и предвидел, переползать со ступеньки на ступеньку
было нелегко, особенно если нога не помощь, а помеха, что и подтвердилось в
следующий миг, уже на середине лестницы, когда рука соскользнула с камен
ной ступени и все тело, увлекаемое балластом проклятой ноги, завалилось
набок. Моментально ударила кувалдами, вонзилась сверлами, вгрызлась пил
ами боль, он и сам не знал, как сумел сдержать крик. Несколько долгих минут
лежал ничком, лицом в землю. От скользнувшего по коже быстрого ветерка вн
овь затрясло. Он был в рубашке и в трусах. Вся поверхность раны соприкасал
ась с землей, и пришедшая в голову мысль: Как бы столбняка не было, на самом
деле была глупой мыслью, потому что полз он от самых дверей палаты. Ладно,
плевать, успеют вылечить, подумал он, успокаивая себя, и посунулся в сторо
ну, чтобы дотянуться до веревки. Обнаружилась она не сразу. Вор забыл, что
перед тем, как покатился со ступеней, натянута она была строго перпендик
улярно, а инстинкт заставил его остаться на месте. Теперь включился здра
вый смысл, медленно повел его назад, пока он поясницей не ощутил каменную
грань ступеньки, поднятой рукой Ц шершавое прикосновение веревки, а душ
ой Ц ликование победителя. Это же торжествующее чувство, наверно, вразу
мило его, как двигаться, чтобы рана не терлась о землю: сел, повернулся спи
ной к воротам и начал перемещаться короткими рывками, отталкиваясь от зе
мли кулаками взамен тех утюжков, которыми в старину пользовались безног
ие на тележках. Да, спиной вперед, потому что в этом случае, как и в любом дру
гом, толкать лучше, нежели тянуть. Так и ноге легче, да и дорога, к счастью, п
од уклон. Веревку он потерять не боялся: она постоянно задевала его голов
у. Спросил себя, далеко ли еще до ворот, но понял, что так вот, по-крабьи, полз
ти задом наперед, каждый раз перенося тело на полпяди или того меньше, Ц
совсем не то, что на своих двоих, да хоть бы и на одной. Позабыв на миг о свое
й слепоте, оглянулся на ворота, чтобы понять, долго ли еще корячиться, но у
видел лишь все ту же бездонную белизну. Сейчас день или ночь, спросил он се
бя и сообразил: Если бы день, меня бы давно засекли, а кроме того, завтраком
кормили только раз, и было это много часов назад. Сам удивился, откуда это
вдруг взялась в нем способность к логическому мышлению, порадовался том
у, как стремигсльно и точно он соображает и делает выводы, почувствовал, ч
то сильно переменился, просто другой человек стал, и, если бы не эта напаст
ь с ногой, поклялся бы, что еще никогда в жизни не чувствовал себя так хоро
шо. Ткнулся спиной в нижнюю, окованную железом часть ворот. Добрался, знач
ит. Часовому, от холода спрятавшемуся в караульную будку, почудился како
й-то странный шорох, природу коего он объяснить не мог, но уж, во всяком слу
чае, не допускал, что кто-то может идти от здания клиники, должно быть, вете
р коротко шевельнул листву, легко провел ветвями дерева по ограде. Но тут
в уши часовому ударил новый, другой звук, именно что это был звук удара, и в
етру бы так не врезать. Обеспокоенный солдат вышел из будки, снял автомат
с предохранителя, взглянул в сторону ворот. И ничего не увидел. Но звук пов
торился и усилился: казалось, кто-то скребет когтями по неровной поверхн
ости. По воротам, подумал солдат. Сделал было шаг к палатке, где спал сержа
нт, но остановился, подумав, что за ложную тревогу взгреют по полной, карау
льные начальники не любят, когда их будят, даже если есть на то веские осно
вания. Снова взглянул на ворота, замер в напряженном ожидании. И увидел пр
израчно-медленно возникающее между прутьями ограды белое лицо. Лицо сле
пого. Солдат помертвел от страха и от страха же, вскинув автомат к плечу, в
упор дал очередь.
На слитный грохот выстрелов почти немедленно из палаток повыскакивали
полуодетые солдаты, несшие охрану психиатрической больницы и тех, кого т
уда поместили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108