— Ну здравствуй, здравствуй, давненько мы тебя, папочка, не видели. Где же ты пропадал? — пропела жена.— Я не пропадал, а работал. Сама знаешь, работа такая.Другие и работают, и деньги приличные зарабатывают, и о детях не забывают, — ядовитым тоном сказала Наташка, делая упор на слово «приличные».— Таких не знаю. Если знаешь, познакомь хотя бы с одним. Те, кто бабки бешеные зашибают, по вечерам с девочками в саунах развлекаются, а не сидят в кругу семьи. А потом ты — женщина у нас свободная, по вечерам гуляешь непонятно где, тебе и карты в руки — ищи себе миллионера.— Найду, не беспокойся.— Найди, найди.— Я, кажется, позвала тебя не для того, чтобы ты каких-то миллионеров обсуждал, — встряла Дашка в словесную перепалку родителей.— Я не обсуждаю, я просто» говорю твоей матери, что может хватать миллионеров и миллиардеров пачками. Я ей здесь не помеха.Наступило молчание. Губарев понял: надо давать «отбой», иначе вместо того, чтобы потушить конфликт между дочерью и матерью, он поссорится с Наташкой. Она уже и так взвинчена до предела и цепляется к каждому слову.— Меня в этом доме накормят?Жена вспыхнула и хотела ляпнуть что-то колкое, но раздумала.— Конечно, накормят. Когда ты уходил от нас голодный? Солянку будешь?— М-м, — закатил глаза Губарев и изобразил на своем лице неземной восторг. — Обожаю солянку!— У тебя, пап, вид сейчас, как у кота, который ест сметану.— Да… от кота он недалеко ушел.Наташка, видимо, передумала вывешивать белый флаг примирения. Боевой задор в ней еще не иссяк. Была бы теща, мелькнуло в голове Губарева, вечерок стал бы совсем горяченьким.— Антонина Васильевна в деревне?— Да. Мама там.— Ей мой пламенный привет.— Кстати, она ждет не приветов, а тебя. Там надо кое-что починить.— Как-нибудь, — уклончиво сказал майор. Несмотря на то, что он не жил в семье, все равно приходилось помогать теще. Иначе домик в Смоленской губернии давно бы рухнул. То перекашивались двери, то надо было чинить крышу, то плохо открывались ставни. Деревенский дом, понятное дело, требовал мужских рук. В благодарность за помощь Антонина Васильевна расплачивалась с зятем банками соленых огурцов, которые Губарев очень любил…— Не как-нибудь, а как можно скорее. В ближайшее время, — строго сказала жена.— Есть! — отчеканил Губарев и приложил руку к виску, отдавая честь.— Мне солянку ставить подогревать? — спросила Дашка, шмыгая носом.— Не прикидывайся бедной овечкой, — сказала Наталья. — Я тебя все равно никуда не отпущу.— Подожди, Наташ, — поднял вверх руку Губарев. — Поедим, попьем чай. А потом во всем разберемся. Не торопись.Жена пожала плечами и пошла в большую комнату.— Будешь есть в гостиной, — скомандовала дочь. — Я сейчас еду принесу.— На подносе?— На подносе.Губарев старался хоть немного разрядить накаленную атмосферу.Солянка действительно была восхитительной. Когда они поженились, Наташа почти не умела готовить, и своим друзьям и знакомым Губарев обычно говорил: «А моя жена очень хорошо заваривает чай». Он хотел искренне похвалить жену, но вскоре сообразил, что фраза звучит несколько странновато. Получалось, что, кроме чая, жена больше ни на что не способна. С годами Наташка освоилась на кухне, ей нравилось что-то изобретать, придумывать из привычных блюд.Опыт — это ерунда, подумал Губарев, дело наживное. Не умеешь сегодня, научишься завтра. Гораздо хуже, что незаметно проходит молодость, пролетают годы. Так, не успеешь оглянуться, и старость подкрадется. Какие у Наташи были красивые волосы: блестящие, густые. А сейчас… Редеют на глазах, и цвет стал непонятно каким. Не то светлым, не то мышиной масти.Солянка была съедена в молчании. Потом они пили чай. В последний момент Губарев купил малиновый кекс, его разрезали на кусочки и положили на большое белое блюдо с оранжевым ободком по краю.— Ну что, девочки, — весело сказал Губарев. — И жизнь хороша, и жить хорошо.— Кому как, — пробурчала Дашка. — Если бы меня отпустили на дачу…— Не надейся, — вставила жена. — Выкини это из головы.— Как я могу выкинуть? Все поедут, а я останусь.— Даш, — сказал Губарев, усаживаясь на диван. — Иди ко мне.— Не пойду.— Почему?— Не хочу.— Я, как старший, приказываю тебе: иди сюда. Нехотя Даша села рядом с отцом.— Ну что хорошего в этой поездке? Просто тебе хочется быть как все?— Хочется.— Но непонятно, чем все это кончится…— Почему непонятно? Там будут одни знакомые. Я же не отправляюсь в логово к людоеду?— А кто знает?! Знаешь, как в жизни бывает?Сколько уголовных дел вырастает из обыкновенной бытовухи. Кто-то куда-то поехал. К знакомым симпатичным людям. А потом… изнасилования, пытки, трупы. Вино ударило в голову, и человек перестал себя контролировать. Это случается сплошь и рядом. Гораздо чаще, чем ты думаешь. Зачем тебе рисковать? Ты уже не маленькая и должна своей головой думать, а не чужой.— Я и думаю.— У меня есть идея — в ближайший выходной поехать к бабушке в деревню.Неожиданно Дашка разревелась.— Вечно ты надо мной издеваешься.— Почему? Поедем всей семьей. По грибы сходим.— А что? Идея неплохая, — поддержала Губарева Наташа.— Большинство — за. Так что — сдавайся.— И не подумаю.— А у тебя выхода другого нет. — И с этими словами Губарев опрокинул дочь на диван. — Сдавайся, сдавайся.— Пусти, пап. — Дашка изловчилась и запульнула в него диванной подушкой. — Вот тебе.— Империя наносит ответный удар, — сказал майор и послал подушку в ответ.— Осторожно, — предупредила жена. — А то посуду разобьете.Предостережение было несколько запоздалым, потому что маленькая коричневая подушка описала в воздухе круг и шмякнулась посередине стола, подтолкнув синюю кобальтовую чашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91