— Вы знали, что Анжела принимала наркотики?— Да.— Вы видели, как она употребляет их?— Я видела ее несколько раз после «дозы».— Вы встречались с Русланом Мансуровым?— Нет.— Вы знали, что он был бойфрендом Анжелы?— Да.— Она говорила вам об этом?— Да.— Что-нибудь еще Викентьева говорила о Мансурове?Какую-то долю секунды Сеульская колебалась.— Нет.Обманывает, решил Губарев. Что-то она знает о Мансурове, но молчит. Боится?— Когда вы в последний раз видели Викентьеву?— В день убийства.— Вы с ней разговаривали? Сеульская закусила губы.— Нет.— Почему?— Она… — губы у девушки задрожали, — была мертва.Губарев едва удержался, чтобы не присвистнуть.— В котором часу это было?— Я… не помню.— Примерно.— Ну… наверное, около десяти или в начале одиннадцатого.— Вечера?— Да… вечера…— Вы с ней договаривались встретиться? Опять легкое замешательство.— Д-да.— Вы пришли и… Кстати, как вы вошли? Дверь была закрыта?— Нет, открыта.— Рассказывайте дальше!— Я увидела труп. Молчание.— Что потом?— Потом я… ушла.— А почему вы не позвонили в милицию? Сеульская посмотрела на Губарева странным взглядом.— Я ничего не соображала, — выдавила она. — Мне было плохо.Играет или нет, гадал майор. Много их тут, сидя в моем кабинете, пытались выглядеть кроткими и невинными. А на самом деле часто все оказывалось далеко не так. И каждый раз я должен быть психологом, следователем, ясновидцем, чтобы понять: где подозреваемые говорят правду, а где врут, не моргнув глазом. Вот и сейчас, что я могу сказать об этой девице? Все ли она говорит мне? Судя по запинкам, нет. А каковы причины этого? Вот сиди тут и гадай на кофейной гуще в надежде отыскать истину.— Когда вы понадобитесь, я вызову вас еще. И распишитесь здесь. Это подписка о невыезде.Сеульская поставила подпись, закусив нижнюю губу. Губарев обратил внимание, что губа у нее вспухла и была ярко-красной.
— Итак, что мы имеем в сухом остатке? — рассуждал Губарев, сидя в кабинете. Витька сидел напротив.— Почему в сухом? Может, в мокром?— Не остри, — одернул своего напарника Губарев. — Сияешь, как елка. Что случилось?— Софья пригласила меня сегодня в гости.— А…— Вот я и…— Ясно. Счастливого времяпровождения. Но давай ближе к делу. Ноутбук Анжелы Викентьевой пока запечатан. В смысле информации. Я попробовал повозиться с ним. И понял, что бесполезно. Отдал специалистам. Пусть они работают.Отпечатков на ноже, которым убили Викентьеву, никаких. Звонили из экспертизы. Кстати, тебе не кажется, что это убийство — в кавказском стиле? Там любят, чуть что, и за нож хвататься. Звонили мы с тобой по номерам телефонов, записанным в мобильнике, — информация почти нулевая. Знакомые говорили, что давно не общались с Анжелой. Вызвали некоторых на допрос, говорили то же самое. Ничего существенного, за что можно было бы зацепиться.А вот беседа с Сеульской любопытна. Она призналась, что работала двойником Анжелы, подменяла ее там, где это было нужно. Она что-то не договаривает. Когда я спросил ее о Мансурове, она сразу замкнулась. Не хочет выдавать? Или здесь что-то еще. Ох, не нравится он мне. Скользкий тип. Так просто к нему не подъедешь и не расколешь. Вывернется — Если он и осуществил убийство Анжелы Викентьевой, то заранее все тщательно продумал. Рассчитал.Можно подойти к расследованию и с другого конца. Надо узнать, что произошло в роддоме номер тридцать два на Третьей Красногвардейской двадцать лет назад. Сдается мне — в этом ключ к разгадке этого дела.— Почему вы так думаете?— Интуиция, Вить. За годы работы вырабатывается интуиция, которая, как рыбка-лоцман, указывает верный путь.— А убийство Ольги Буруновой?— Здесь один клубочек завязан. Потянешь за ниточку — и все распутается. Одним махом.— Семерых побивахом…— Настроение у тебя сегодня явно не рабочее.— Что делать?— Да… вопрос хороший. Зазвонил телефон.— Да? — спросил Губарев. Это была Дашка. Она плакала.— Что произошло? Говори толком. Не реви, а то я ничего понять не могу. Кто не пускает? И правильно делает. Хорошо. Я сегодня приеду, и обо всем поговорим. Да, ждите.— Семейные неприятности? — спросил Витька, когда Губарев повесил трубку.— Семейные разборки. Дашка хочет поехать на дачу с компанией. С ночевкой. А мать против.— А вы?Губарев почесал в затылке.— Я тоже против. Ни к чему это. Но надо поехать и все это втолковать Дашке на месте. А то Наташка запретила, Дашка вспыхнула, и возник небольшой пожарчик. Который тушить мне. А то взовьется пламя. Сколько времени? Так, рабочий день окончен. Все равно — результативность ноль. Ты — человек для работы бесполезный. У тебя на уме одна личная жизнь, а мне необходимо с дочерью разобраться. Завтра с утра со свежими силами мы и приступим к нашим делам. Глава 12 Дверь Губареву открыла Дашка. Опухшая, зареванная.— Очень хорошо, что ты приехал. А то меня здесь за человека не считают. Обращаются со мной так, как будто бы мне пять лет. А я уже взрослая.— Не совсем, — поправил Губарев дочь.— И ты туда же, — рассердилась Дашка. — Таких помощников мне не надо. Уезжай тогда обратно!— Раз я приехал, то обратно уже никуда не поеду. Это во-первых. А во-вторых, ты меня сама вызвала сюда. Разве не так?— Я просила тебя о поддержке. А поддакивать ей не надо.— Кому это «ей»? — Губарев стоял в коридоре. — Может, я сначала пройду, а потом и поговорим. Где мои тапки?— Как всегда. В углу.— Вот, полюбуйся своей дочерью. — В коридоре появилась Наташка. Она была в новом халате нежно-персикового цвета, который очень шел к ее светло-русым волосам до плеч. — Грубит, хамит. Никакого сладу с ней нет. Твоя дочь, ты и разбирайся.— Я и приехал для этого. Давай хотя бы поздороваемся для начала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91