Так она стала брать машины у друзей… — Викентьев махнул рукой. — Я жил в вечном страхе, что она влипнет в какую-нибудь историю…— Что послужило причиной ее ухода из родительского дома?Углы губ Викентьева опустились вниз.— Трудно сказать. Наверное, взыграл характер. Решила доказать свою самостоятельность. Правда, она выбрала для этого не самое лучшее время. Больная мать, которая переживала за нее.— Вы поддерживали дочь после того, как она покинула ваш дом?— Материально?— Да.— Я давал ей небольшие суммы денег. На жизнь. Любопытно, подумал про себя Губарев, что он имеет в виду под «небольшими» суммами?— Она звонила вам? Приходила домой?— Звонила. Но в основном мы встречались вне дома.— Когда вы встречались в последний раз? Викентьев посмотрел в органайзер, лежавший перед ним.— Месяц назад.— Вы передавали ей деньги?— Да.— Сумма оставалась неизменной? Викентьев поглядел на Губарева с удивлением.— Нет. Я уменьшил Анжеле финансовую помощь. Но какое отношение это имеет к теме нашей беседы?— Имеет. И намного уменьшили? Президент «Алрота» ответил с легким раздражением:— Анжела получала достаточно, чтобы ни в чем не нуждаться. А поощрять ее экстравагантные траты и причуды я был не намерен.— Вы знали, что она употребляла наркотики? Кадык Викентьева судорожно дернулся.— Да, — отчеканил он.— Вы принимали какие-нибудь меры?— Я предлагал ей лечь в хорошую клинику. Но она отказалась.— Вы хорошо знали окружение вашей дочери?— Увы! Я старался контролировать ее, но… Анжела не хотела этого.— У вас есть какие-нибудь версии насчет того, кто мог убить ее?— Никаких! Может быть, молодые люди, с которыми она общалась…— Вы знаете Руслана Мансурова, у которого были близкие отношения с вашей дочерью?— Руслана? Да.— Что вы можете о нем сказать?— Я знаю его с положительной стороны. У нас с ним совместный бизнес. Дела идут неплохо.— А как человек что он собой представляет?— Ответственный, обязательный. Хороший аналитик. Разница в возрасте не позволяет нам быть друзьями. Мы коллеги. И все.— Вы одобряли его роман с Анжелой?— Руслан — неплохой парень. Пусть уж лучше с ним, чем с другим.— Простите, еще один вопрос деликатного характера. Что послужило причиной болезни Натальи Родионовны? Появление в вашем доме Алины Дмитриевны?Брови Викентьева сдвинулись. Раздражение шло по нарастающей.— Это здесь ни при чем. Ее парализовало раньше.— Но все же должна быть какая-то причина болезни вашей жены?Викентьев нахмурился:— Все было так внезапно…Губарев понял, что больше президент «Алрота» ничего не скажет.— Спасибо за беседу, — сказал майор, вставая. — Мы свяжемся с вами, когда понадобится.— Да, да. Обращайтесь. Секретарь соединит меня. В срочном порядке.
— Что-то он не договаривает, — сказал Губарев, когда они ехали в машине.— Что именно? — спросил Витька.— Понятия не имею. Если бы знать!— Почему у вас такие мысли?— Интуиция.— Это касается Анжелы?— Нет, его жены. Натальи Родионовны.— Натальи Родионовны? — переспросил Витька.— Да.— Странно! Она-то здесь при чем?— При том! Мне пришла в голову одна мысль: почему ее парализовало? Должно же быть этому какое-то объяснение. Не старая еще женщина… и вдруг — паралитик!— Разные случаи в медицине бывают.— Бывают. Но все равно, мне кажется, за этим что-то стоит.— Может быть, вам только кажется?Улица стояла, водители задыхались в пробке, оглашая воздух нетерпеливыми гудками.— Нет, — упрямо мотнул головой Губарев. — Не кажется. Я знаю: так оно и есть. Я уверен в этом.— Раз вы уверены…— Не иронизируй, Вить! Вспомни, когда мы спросили об этом Наталью Родионовну, ее всю передернуло. По лицу словно тень пробежала.— А вдруг ей этот вопрос был крайне неприятен. Все-таки напоминание о болезни… Кому это понравится? А потом, она сама говорила, что переживала из-за дочери-наркоманки. Да и характер у Анжелы был, судя по всему, не сахар. Какая мать это вытерпит?— Все это так. Вить. Но что-то мне не дает покоя. Вспомни, когда мы спросили, давно ли испортились ее отношения с дочерью, она сказала что-то вроде: умирание всегда происходит постепенно. Наталья Родионовна произвела на меня впечатление трезвой, рассудительной женщины. Я думаю, что она давно уже не питала насчет Анжелы никаких иллюзий. Это Викентьев боролся как мог: поучал, воспитывал. Ее не могло парализовать из-за Анжелы. Она понимала, что дочь фактически потеряна.— Умом все можно понять, но она же мать. Сердце-то болело.— Все равно я убежден в своих словах. Ее болезнь явилась результатом какого-то стресса. Вопрос: какого?Губарев вытянул шею, смотря поверх блестящих крыш автомобилей. В воздухе реял едва различимый смог, окутывавший город легчайшей серой завесой.А вскоре на семью Викентьевых обрушился еще один удар. Умерла Наталья Родионовна. От передозировки лекарств. Я пришла, как обычно. В семь вечера. Дверь мне открыла Марина Семеновна. Она неприязненно посмотрела на меня, но не отошла в сторону, пропуская внутрь, а застыла в дверях.— Я к Наталье Родионовне.— Она умерла.— Когда?— Сегодня. Днем.— Как? — Я задавала вопросы машинально. Сам факт смерти еще не доходил до меня.— От передозировки лекарств. Мне некогда с вами разговаривать. Всего доброго. — И она захлопнула дверь у меня перед самым носом.Я снова нажала на кнопку звонка.— Девушка, перестаньте хулиганить, — подчеркнуто громко сказала Марина Семеновна. — Как вам не стыдно. У нас траур, а вы…Я вдруг поняла, что мне действительно уже нечего делать в этой квартире. С кем мне здесь разговаривать? С Алиной? С Мариной Семеновной, которая невзлюбила меня с первого же дня?Я медленно повернулась и, притихшая, побрела вниз по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91