Девочка она толковая. Способная. — Слова выскакивали, как из пулемета. Чувствовалось, что профессиональная тема — ее конек, с которого она слазить не собиралась. Есть такие люди, которых хлебом не корми, дай поговорить о работе. — Что явилось причиной убийства? Наркотики, секс, деньги, личные проблемы?— Пока идет следствие.— Понятно, понятно, тайна следствия. Ничем не могу вам помочь — не в курсе случившегося.— Ас убитой вы сталкивались? — И Губарев показал фотографию Анжелы.— Симпатичная девушка. Нет. Губарев тяжело вздохнул.— Точно?— Точно. У меня профессиональная память на лица. Я так поздно прихожу. Иногда в час ночи, два. Сегодня просто пораньше отпустили. У начальства день рождения. Я побыла немного и ушла домой.В коридоре Губарев сказал шепотом:— Телевизионщики как чокнутые на своей работе. Ни о чем больше ни говорить, ни думать не могут. На уме только работа, работа…— Говорят, телевидение, как наркотик, засасывает.— Оно и видно, что некоторых засосало. Безвозвратно. Все как кроты в своей работе. Ничего не видят, что творится вокруг, ничего не слышат… — проворчал Губарев. — Остается надежда на «гангстера». Вдруг он сообщит что-то полезное.Но в квартире восемь дверь им никто не открыл.«Гангстера» они застали только на следующий день. Губарев заранее договорился с Маркеловой, что, как только тот поднимется к своей девице, охранница сразу свяжется с ними. И они подъедут. Можно было, конечно, сначала побеседовать с девушкой, но тогда бы она предупредила Сапрыкина. Их надо было «взять» вдвоем. Врасплох.Зрелище это было весьма жалкое. Сапрыкин перепугался до смерти. Он что-то жалко лепетал о том, что ни в чем не виноват. И ни в чем не замешан. Но невооруженным глазом было видно, что он до печеночных колик боится огласки. И готов пойти на все, чтобы ее избежать.Девица сидела в кресле, курила длинную тонкую сигару и насмешливо смотрела на своего любовника. Ситуация ее явно забавляла. Губарев вспомнил, что Маркелова говорила о ней как о наглой особе, которая надолго здесь не задержится. Губарев посмотрел на девушку внимательно. Исходя из своего опыта, он мог ставить сто против одного, что никуда ее отсюда не попрут. А если и попрут, то она тут же найдет себе другого спонсора. Внешность у нее была ничего особенного: светлые волосы-сосульки, чуть крупноватый нос, тонкие губы, едва тронутые розовой помадой. Но вот глаза… Глаза были хитрющими-хитрющими. Они сигналили о том, что голыми руками ее не возьмешь, что она уже многое в своей жизни повидала. И драться за свой кусок хлеба будет насмерть. До последнего.— Что? Кого убили? Мы ничего не знаем, правда, Светочка? — растерянно повторял Сапрыкин.Девица молчала. Дым красиво вился колечками. И сигару она держала красиво. Не дура, отметил про себя Губарев, понимает, как мужиков соблазнять надо.— Я надеюсь, что все вышесказанное не выйдет за пределы этого помещения… — говорил мужчина, дергая себя за воротник рубашки.Сначала он возмущался и не хотел называть свое имя и место работы, потом сник и потухшим голосом пролепетал:— Николаев Валентин Семенович, депутат Гордумы, — икнул он. — Но я… здесь недавно.— Это нас не касается. Нас интересует другое. Убийство, которое произошло в квартире напротив. Второго августа. Примерно в девять вечера.— Я ничего не знаю.Губарев достал фотографию Анжелы и показал депутату.— Вы видели эту девушку, сталкивались с ней?— Не видел, не сталкивался. Ничего не знаю.— А вы? — обратился к девице Губарев.— Светлана Вячеславовна, — отрекомендовалась она.— А вы, Светлана Вячеславовна, что можете сказать по этому поводу?Девица встала, изящным жестом затушила сигарету в пепельнице. При этом белый халат, в который она была одета, слегка распахнулся и мелькнули худые острые коленки.Девица подошла к Губареву и взяла фотографию. С минуту-другую она вглядывалась в изображение:— Я видела ее несколько раз.— Да? — воспрял Губарев. — Где? Когда? При каких обстоятельствах?Светлана Вячеславовна смотрела не на него, а мимо, как бы что-то вспоминая. Потом она словно очнулась и перевела взгляд на Губарева.— Здесь, в доме, — сказала она несколько удивленно. — А где же еще?— Как давно?— Видела, как она выходила из дома и приходила. Пару раз столкнулась на лестнице.— Вы часто бываете на улице?— Я люблю сидеть на балконе. И мне оттуда все видно.Губарев вспомнил слова Маркеловой о том, что «нахалка» все время безвылазно сидела дома. Похоже, что Светлана Вячеславовна говорила правду.— Вы видели ее одну?— Нет. С молодым человеком. Худым, темноволосым.Русланом, понял Губарев. Бойфрендом.— А что еще вы можете сказать об Анжеле?— Ничего. — Девица замолчала и вернула фотографию Губареву. — Но в день убийства произошел один случай. Правда, наверное, к убийству он никакого отношения не имеет.— Нас интересуют все подробности и детали, — сказал Губарев. — Все может оказаться важным и полезным для расследования.— Я поднималась по лестнице, а когда вошла в холл, увидела, что дверь ее квартиры как-то быстро захлопнулась и раздался какой-то возглас или крик. Я не поняла.— В какое это было время?— Время? — Она задумалась. — Кажется, это было в начале десятого или позже. Точно сказать не могу.— И больше вы ничего не видели и не слышали? Она покачала головой.— Нет.«Это был убийца!» Губарев взглянул на Витьку и прочитал в его глазах ту же самую мысль.— Жаль!Губарев посмотрел на Светлану Вячеславовну. Она — на него. Бывает так, что непонятно почему возникает к человеку труднообъяснимая симпатия. Вроде бы и человек-то дрянь, и в моральном плане далек от совершенства. А симпатизируешь ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91