Обычный охотничий нож. — Сначала убили, а потом исполосовали лицо. Крест-накрест ножом.— Когда убита?— Вчера. Примерно в девять часов вечера. Плюс-минус полчаса.— Ясно.— Надо поговорить с охранником, — обратился Губарев к Витьке. — Такие дома оснащены суперсистемой наблюдения. Наверняка убийца запечатлен на видеопленке.— Отец в курсе? — спросил он у милиционера, стоявшего в комнате.— Позвонили.— Хорошо, — кивнул Губарев. Он сел на корточки и посмотрел на лицо покойной. Надменное, капризное. — Симпатичная девушка. Была.— Угу, — буркнул Витька.— Ладно, пошли. Поговорим с охранником. Надо не забыть снять отпечатки пальцев.Они спустились вниз. За столом охранника сидела молодая женщина, натянутая, как струна. Гладкие темные волосы зачесаны назад. Лицо, напоминающее маску.— Майор Губарев Владимир Анатольевич, — представился он. — Веду следствие по делу убитой Анжелы Викентьевой. Старший лейтенант Павлов Виктор Николаевич.— Маркелова Александра.— Что вы можете сказать об убитой?— Девушка из квартиры девять была у нас зарегистрирована под другим именем.Губарев поднял брови.— Каким?— Натальи Паниной.— Она купила квартиру в этом доме?— Нет. Снимала.— Давно?Маркелова посмотрела в журнал, лежавший перед ней.— Три месяца назад.— Как она себя вела? Во сколько приходила? Были ли у нее посетители?Маркелова пожала плечами.— К себе внимания не привлекала. Пройдет. И все. Иногда здоровалась. Иногда нет. Обычная богатая девица.— Вы так решили, потому что она снимает дорогую квартиру? Кстати, сколько она стоит? В месяц?— Семьсот долларов.Губарев чуть не присвистнул. Неплохо! Семьсот долларов за аренду двухкомнатной хаты. А что там мелочиться? Папаша отстегивал — и все! Что, у него денег на любимую дочурку, что ли, не найдется! Здесь Губарев нахмурился. Он вспомнил Дашку. Как она в последнее время просила его купить то одно, то другое. А он шутливо говорил, что не Рокфеллер. Дашка сердилась и надувала губы. У ее подруг всего навалом, а она не может выпросить у него даже какой-то малости. «Ты считаешь, что плейер за пять тысяч — малость, — повышал голос Губарев. — А старый куда? На помойку? Ты так легко относишься к вещам, потому что не зарабатываешь. Вот пойдешь работать и узнаешь тогда цену деньгам. Научишься беречь каждую копейку!» — «Не беспокойся, папочка, работу я найду. И приличную. Считать копейки мне не придется». — «Дай-то бог! Но откуда ты возьмешь эту приличную работу. Все теплые места давным-давно заняты. Детьми богатых родителей». — «Найду», — отвечала Дашка… А тут — семьсот долларов за аренду квартиры!— Нет, не потому, — услышал Губарев. — В ней было… — охранница запнулась.— Что?— Чувство денег. Она привыкла к деньгам. Сразу видно — из богатой семьи.— Почему вы так решили?— Я наблюдала их. За время работы. Девушки, которые сами пробиваются наверх, ведут себя по-другому.— Что вы имеете в виду? — заинтересовался майор.Они больше дорожат деньгами. Честно говоря, они очень жадные. Раньше я работала в службе безопасности одного ресторана. Так вот они никогда не дадут чаевые. Удавятся за копейку. Им кажется, что они в любой момент впадут снова в бедность. Поэтому надо копить деньги сегодня.— А что вы еще можете сказать об Анжеле, или Наталье Паниной? — вставил Витька.— Один раз она обронила сумку. Была пьяна. Я обнаружила сумку не сразу. Она уронила ее около моего стола. Я отнесла сумку в квартиру. Так вот девушка даже не раскрыла ее и не посмотрела, все ли там на месте. Не пропало ли что? Ей было на это наплевать! Другие бы вывернули сумку при мне и десять раз перетрясли. У меня был здесь такой случай. — Маркелова замолчала. — Правда, я не имею права об этом говорить. Я обязана сохранять служебную тайну. Согласно нашему уставу.— Все, что вы скажете, будет использовано только в интересах следствия, — напомнил Губарев.— Одна девушка-содержанка, живущая здесь, тоже потеряла сумочку. На лестнице. Я отнесла ее ей. Так потом эта девица обвинила меня в пропаже двухсот долларов и помады. Потеряла где-то, а свалить решила на меня. — В голосе охранницы зазвучала обида. — Наглая особа. Думает, прописалась в этом доме навсегда. Видела я таких. Сегодня — тут, а завтра… Надолго она здесь не задержится. Извините, — поправилась охранница. Судя по всему, тот случай ее крепко задел, и, жалуясь на нахалку, она подспудно искала сочувствия.— Всякое бывает. — Губарев вдруг почувствовал, что от жары у него по спине стекают маленькие струйки пота. — Вы дежурили вчера?— Да.— Ваш график…— Сутки через трое. Вчера я заступила в двенадцать дня.— У вас есть система видеонаблюдения?— Нет.Губарев удивленно поднял брови.— Почему? Такой элитный дом…— Поэтому и не захотели ее вводить.— Кто не захотел?— Жильцы.— Не понял.— Здесь много квартир сдано в аренду. Богатые бизнесмены сняли квартиры для своих любовниц. Они хотят сохранить инкогнито. Чтобы никто не знал: к кому они ходят, во сколько, когда. У многих семьи.— Ясно. Четко продумано. Логично. — Губарев переглянулся с Витькой, а потом опять обратился к охраннице: — Когда вы видите незнакомого человека, то спрашиваете, к кому он идет.— Не всегда. Иногда такие люди проходят, язык не поворачивается у них что-то спрашивать. Вид слишком крутой.— А как посторонние проникают в дом? Я имею в виду тех, кто не живет здесь.— Только через домофон. Или через код.— Тогда получается, что Анжела знала того, кто к ней придет. Не могла не знать, раз открыла ему. Или дала код. Это существенно сужает поле действия.— А может, у нее была куча знакомых и друзей. И каждый мог прийти к ней в любое время. Молодая компанейская девчонка, — заметил напарник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91