– Она со всхлипом втянула в себя воздух. – Марк?..
– Что, Молли?
– Прощай…
Когда Молли повесила трубку, Марк еще какое-то время держал свою в руках, словно не веря, что разговор закончился и последняя нить, связывавшая его с Молли, прервалась. Потом, положив трубку, он шаркающей походкой отправился на кухню и достал из холодильника плоскую фляжку с виски, которую Габриэль в спешке забыла с собой захватить.
В дверь постучали.
Марк решил притвориться, что его нет дома.
Замяукал Киллер. Марк приложил палец к губам.
– Ш-ш-ш.
Дверь распахнулась, и на пороге показалась Рейчел. Милая, добрая старушка Рейчел. То есть доктор Рейчел. Его наставница. Женщина, на которую он положил глаз и которой уделял повышенное внимание, пока на его горизонте не появилась Молли.
Рейчел пересекла комнату и остановилась в шаге до того места, где на полу лежал Марк.
– По-моему, у тебя начинается деградация личности, – заметила она.
– Ты открыла мне глаза. Мерси. Впрочем, тебя мне случалось видеть и в худшем состоянии. – Марк помахал ей с пола рукой. – Если ты пришла повидать Габриэль, то она уже уехала.
– Я пришла повидать тебя.
– Очень мило с твоей стороны. Ну, вот он я. Любуйся.
– Зрелище не из приятных. Как думаешь, тебе удастся привести себя в порядок и завтра немного поработать? А то доктор Фонтана грозится тебя уволить.
– Что-то разонравилась мне эта бессмысленная работа. Никакого от нее толку. Пора сменить профиль. Слышал, что в ресторане у Дэнни появилась вакансия посудомойки.
Рейчел сжала губы и покачала головой.
– Ты перебьешь у них всю посуду, и тебя уволят за профнепригодность.
«Кажется, у старушки Рейчел прорезалось чувство юмора, – подумал Марк. – Хороший признак».
– Тогда я займусь пирсингом и нанесением татуировок. От клиентов отбоя не будет, – ухмыльнувшись, сказал Марк.
– Хватит трепаться. – Рейчел взяла его за руку и помогла подняться. – Лучше пойдем, я угощу тебя обедом. Похоже, о тебе уже очень давно никто не заботился.
– Ты обижаешь Киллера, – сказал Марк, посмотрев на своего кота.
Потом Марк перевел взгляд на Рейчел. У нее не раз бывали приступы хандры и сильнейшей депрессии, но сейчас она выглядела просто отлично.
Прежде чем выйти из квартиры, Марк отправился в ванную комнату. Стащив с себя пропахшую виски и потом футболку, Марк бросил ее на пол и взялся за бритву. Пока он брился, Рейчел стояла в дверях и рассказывала ему о новой пациентке, которой поставили диагноз агорафобия.
– Она где-нибудь работает? – спросил Марк, ведя лезвием бритвы по подбородку.
– У нее хорошее место. Она ночной ди-джей на местной радиостанции.
– Неужели это знаменитая Полуночница Мери? – спросил Марк, промывая бритву под струей воды.
– Ты что, слышал о ней?
– И о ней, и ее саму. От ее голоса мужики тают, как мороженое.
– Она говорит, что выходит из дому только по ночам, и, похоже, это чистая правда.
– Одно время я часто ее слушал, – сказал Марк, проявляя к пациентке все больше интереса. – Даже был заочно в нее влюблен.
Закончив бритье, Марк прошел к гардеробу и достал оттуда белую рубашку. Потом, пару раз проведя щеткой по волосам и глянув на себя в зеркало, он спросил:
– Куда пойдем?
– В пиццерию, если ты ничего не имеешь против.
Марк неожиданно понял, что чертовски голоден. Хорошо все-таки, что Рейчел к нему заглянула.
– Как насчет той пиццерии, где выступает группа?
– «Капитан Зигзаг», что ли? По мне, отличное местечко.
– Скажи, а эту девицу, новую пациентку, и вправду зовут Мери? – спросил Марк, направляясь к двери следом за Рейчел.
– Сам завтра у нее спросишь…
Листья на орешнике начали желтеть.
Осень.
Габриэль ненавидела осень. Осень была предвестницей зимы, а Габриэль любила лето и терпеть не могла носить тяжелые, грубые зимние шмотки.
– Когда-то я приводил сюда Эми, – заметил Остин, усаживаясь радом с сестрой на скамейку в парке. Потом, сменив тему, сказал: – Молли уезжает.
– Я знаю. И очень тебе сочувствую, – кивнула Габриэль, положив голову ему на плечо, чего она раньше никогда не делала. – Но я буду к тебе заглядывать. Чтобы прибраться, купить продуктов, по счетам заплатить… Да мало что еще может тебе понадобиться?
– Буду очень тебе признателен. И за помощь, а главным образом, за компанию. Одному-то тоскливо.
– Не горюй, найдешь себе кого-нибудь. Женщины всегда вокруг тебя увивались.
Остин криво улыбнулся. Эта его кривая улыбка, следствие инсульта, как ни странно, придавала ему очень сексуальный вид.
Проблема Остина заключалась в том, что он все еще любил Молли. В этой женщине было нечто такое, что притягивало к ней мужчин, как магнитом, и даже Габриэль вынуждена была это признать.
Габриэль очень хотелось курить, но она не отваживалась попыхивать сигаретой в присутствии Остина.
– Я должна сообщить тебе кое-что важное, – сказала она, теребя бахрому на своих джинсовых шортах. – Когда я говорила тебе, что закончила школу и собираюсь поступать в колледж, то самым бессовестным образом врала. Да и работа у меня далеко не престижная. Я – танцовщица стриптиза.
– Я знаю, – сказал Остин.
– Знаешь? Откуда?
– Несколько лет назад я был на конференции брокеров в Рокфорде и заблудился. Я колесил по городу, пытаясь отыскать нужную мне улицу, и, проезжая мимо одного сомнительного заведения, заметил афишу с твоим изображением.
– О господи!
– Не скрою, я жутко разозлился, – признался Остин. – Мне захотелось выскочить из машины и разорвать эту афишу в клочья. Я этого, конечно, не сделал, но неприятный осадок у меня остался. Потом я часто вспоминал эту афишку и всякий раз чувствовал себя премерзко:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94