Да, я сделала себе имя, но за это пришлось дорого заплатить, и все это так глубоко въелось в меня, что уже, наверное, не вытравишь. Поэтому даже теперь, когда я вроде бы достигла своей цели, все равно вести себя иначе нельзя.
Джордан, молча посмотрев на Слоун, обнял ее и прижал к себе. Ему показалось, что он в первый раз что-то понял.
Лондон, июнь, 1987
Игровое поле Виндзорского большого парка, однотонно зеленое, было подстрижено так тщательно, что все травинки, казалось, стояли одна к одной. Иными словами, поле выглядело идеальным. Прямо за стадионом, создавая величественный фон, возвышалась круглая башня Виндзорского замка. Мягкий ветерок шевелил листья деревьев. Серое небо, утром почти закрытое облаками, к полудню прояснилось, и о ночном ливне свидетельствовала только сырость, из-за которой игровое поле было предательски скользким.
Несмотря на это, матч проходил жестко и в темпе. Слоун в ярко-голубом костюме расположилась в шезлонге у заградительной линии и наблюдала игру в сильный бинокль. Она волновалась, как и всегда в тех случаях, когда Джордан играл в таких условиях. И на то были основания. Вот и сегодня во втором периоде двое игроков упали, и пони Джордана тоже дважды поскальзывался. В данный момент команда противника начинала с центра. Судья бросил небольшой белый мяч туда, где толпились всадники, и игра продолжилась, сопровождаемая скрипом кожи и треском ломающихся клюшек. Собственно, это была не игра, а какой-то хаос. Противники в желтых и голубых фуфайках отчаянно сражались за постоянно меняющий направление мяч. Лошади внезапно останавливались и так же внезапно устремлялись вперед, разворачивались и снова устремлялись за мячом. Внезапно одна лошадь оступилась, всадник слетел на землю, но быстро вскочил на ноги и снова сел в седло. Игра между тем не прерывалась. Потом в течение нескольких минут двое всадников в борьбе за мяч с переменным успехом теснили друг друга. Одному из этих всадников, Джордану, наконец удалось сделать безупречный боковой удар слева. Мяч полетел под углом к воротам. Секунду спустя стоящий за воротами судья в белом махнул флажком, показывая гол.
Вскоре прозвучал гонг, возвещавший конец третьего периода. Игроки направили лошадей к линии заграждения. Слоун с облегчением вздохнула; ее бинокль, скользнув по трибунам, задержался на королевской ложе. Королева в пурпурно-голубом костюме и такого же цвета шляпе сидела рядом с принцем Филиппом. Справа от нее расположилась принцесса Уэльская в элегантном белом платье с большими красными горошинами и в красной шляпе с широкими полями. Справа от Дианы сидела в светло-желтом герцогиня Йоркская – ее легко было узнать даже на расстоянии по огненно-рыжим волосам.
Их присутствие ничуть не удивляло Слоун. Королевская семья часто посещала матчи поло, особенно когда играл принц Чарльз. Как раз сегодня против команды Джордана играли наследник престола, вполне заслуживающий своего четвертого рейтинга, поскольку на игры с его участием собиралось много зрителей, и отец герцогини майор Фергюссон. Они играли за «Гвардейский поло-клуб». Слоун улыбнулась. Ничего странного, что пресса сегодня в полном составе и, слава Богу, никто из репортеров ей не докучает.
Впрочем, Слоун не была уверена, что это ей нравится.
– После конфликта из-за Фолклендских островов аргентинцам здесь играть запрещено, – сказал Джордан, одеваясь для ужина. Слоун удивило, что в списке участников соревнований нет ни одного аргентинца. – Что касается меня, то я рад, что хотя бы здесь не увижу гнусную рожу Альвареса.
– Вполне понятно, что королева Елизавета продолжает недоброжелательно относиться к аргентинцам. – Слоун сидела перед зеркалом за туалетным столиком в зеленом шелковом платье с открытым плечом. – Ты же знаешь, когда принц Эндрю служил в королевском флоте, аргентинцы пускали по английским кораблям ракеты с надписями «Подарок для принца Эндрю!».
Джордан начал завязывать галстук, глядя поверх ее головы в зеркало.
– Сомневаюсь, что британская ассоциация поло снимет этот запрет в ближайшее время. Они не допустят, чтобы будущий король даже на игровом поле общался с врагами. Но в известном смысле это ужасно, потому что большинство лучших игроков – аргентинцы. С их участием соревнования проходят намного интереснее.
– Конечно, кроме Альвареса, – добавила Слоун.
– Альварес хороший игрок, но и скотина тоже изрядная.
– И вообще в английской команде лишь несколько игроков иностранцы, – вспомнила Слоун.
– Верно, – согласился Джордан, – англичане ограничивают участие иностранцев в своих командах. – Он внимательно посмотрел на нее. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. А почему ты спросил?
– У тебя не слишком хороший вид.
– Спасибо. Вот это комплимент.
– Я серьезно. Ты очень бледная.
Слоун пренебрежительно махнула рукой:
– Ничего страшного. Просто не адаптировалась после перелета. Я предвкушаю удовольствие от предстоящего ужина.
– Очень этому рад. – Сам Джордан не выносил мероприятий, которые приходилось посещать в галстуке.
Слоун обернулась и взглянула на него:
– Перестань дергать воротник. В этом костюме ты выглядишь замечательно.
– Какое там замечательно! Я чувствую себя в нем жертвой испанской инквизиции. Где Тревис?
– Дуется. Хочет пойти с нами.
– А почему нельзя?
– Потому что весь вечер ему не выдержать. Он очень скоро заскучает и начнет дергаться. Нет уж, пусть лучше останется с Эммой. – Слоун отложила расческу. – Знаешь, Джорди, а Тревис чем-то похож на тебя. Не знай я точно его отца, возможно, предположила бы, что это ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94