ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Дождавшись конца снежной бури, они двинулись на север, дошли до хижины Цугаике, попытались спуститься к станции Хакуба-Оикэ, но обнаружили, что на юго-западном склоне пика Хиодори образовалась гигантская трещина, поглотившая хижину Содай и отрезавшая путь вниз. А вся северная часть района, включая склоны пика Хати-гатакэ и устье рек Огоню и Ренгэю, была покрыта глубоким снегом. Под ним беспрестанно образовывались новые трещины, отовсюду бил пар.
— Ну, спустились бы к станции Хакуба-Оикэ, а дальше что? — спросил Онодэра лишенным всяких эмоций голосом: какой смысл ругать этих идиотов? — Там обвал перегородил реку, и она разлилась…
— А шоссе #148 на всем пути непроходимо? — спросил один, видно главный в отряде.
— А как ты думаешь, почему бы еще проход по нему был запрещен? — их легкомыслие обезоруживало Онодэру. — Берега реки Итой сдвинулись по вертикали больше чем на десять метров. Кстати, неужели, зная это, вы нарушили запрет?
— Откуда нам знать, по телевизору только две программы работают, а газеты через день выходят, и то факсимильные… — капризно сказал скуластый парень. — Да ладно, можете не говорить дальше! Все только и делают, что читают нотации. Но горы — понимаете? — это смысл нашей жизни. Почему нельзя сказать последнее «прости» этим прекрасным Японским Альпам, если они вот-вот исчезнут? И вообще мы готовы умереть здесь, в горах… За тем мы сюда и шли…
— Ну что ж, пожалуйста!.. — Онодэра повернулся к ним спиной и направился к вертолету. — Нам только легче — меньше работы. Как я понял, два ваших товарища уже добились этого? Можете последовать их примеру…
У Онодэры было такое чувство, словно душа его выгорела дотла. Он вдруг вспомнил, как, вернувшись в свою квартиру после долгого отсутствия, побил забравшихся туда молодых ребят, наркоманов. Сколько времени прошло с тех пор?! Тогда он еще был способен и избить, и выгнать сгоряча, и вдруг стать мягким и жалостливым.
Теперь он другой. Будто тело, и душу покрыла сухая, толстая как у слона кожа. Да, делаюсь противным, черствым человеком, мельком все же подумал он, испытывая к себе нечто вроде жалости. Или он слишком уж устал, словно вдруг сделался глубоким стариком. И к тому же…
С жестоким чувством — словно топит человека, сунув его головой в воду, — он не дал всплыть в памяти слову «Рэйко». Казалось, не сдерживай он, подобно расчетливому холодному убийце своих эмоций, и это слово набросится на него, поднявшись со дна сознания со стремительностью подводной лодки. Тогда заскорузлая твердая корка, покрывающая душу, растрескается, вся боль огненной лавой хлынет наружу, и он вновь забьется в судорогах, катаясь по земле и раздирая грудь…
В тот день, услышав по телефону голос Рэйко, звонившей с хайвея Манадзуру, Онодэра как безумный выскочил на улицу. Бежать… бежать… скорее!.. Но куда, разве добежишь из Токио до Идзу?.. Ни о каком транспорте не могло быть и речи.
Он примчался в Итигая, кричал, требуя немедленно поднять его на вертолете, избил двух офицеров, пытавшихся его утихомирить… Его скрутили, он вырвался и опять выскочил на улицу… Что было потом, он не помнит. Пришел в себя на бронированной амфибии сил самообороны, которая переправлялась через реку Сакава. Но дальше Одавары проезд был запрещен даже для транспорта сил самообороны.
Потом он вдруг увидел себя царапающим горячий пепел, смешанный с пемзой и вулканическими бомбами, у обочины дороги перед городом Одавара, превратившимся в серую пустыню. И он лежал на этом мертвом слое пепла и в голос рыдал без слез. Почему-то на нем была изодранная полевая форма майора армии сил самообороны. Каска съехала набок, одна щека рассечена, пальцы правой руки ободраны в кровь, на левой кисти тоже косая ссадина. Брюки и полуботинки оказались свои.
Он был там на следующий день после большого извержения, он узнал об этом много позже. Над Фудзи все еще полыхало багровое зарево. Не похожая на себя гора все еще извергала черный дым и осыпала все вокруг пеплом. Из Одавары было видно, как по склону Хаконэ, извиваясь, течет багрово-черная лава. Бесился жаркий, опаляющий ресницы ветер. Уже после того, как он пришел в себя, его не раз охватывало безумное желание броситься в этот раскаленный, смешанный с пеплом вихрь. Хотелось кричать и разгребать, разбрасывать во все стороны пепел — ведь там, под толстой серой пеленой, возможно, где-то лежала Рэйко…
Вернувшись в штаб и не слушая увещеваний Накаты и Юкинаги, он бросился к начальству и потребовал, чтобы его направили в спасательный отряд.
Д-2 сначала размещался в штабе двенадцатой дивизии в Сомахара в провинции Гумма, но когда оставаться здесь стало опасно, перебрался в тридцатый пехотный полк в Сибата провинции Ниигата. Онодэра прибыл в Сибата и сразу же отправился во второй полк в Этиго-Такада. Здесь он помогал эвакуировать население из пострадавших районов в Мацумото и Нагано, стараясь попасть на самые опасные участки. Он работал вместе со спасателями сто седьмого инженерного полка, вывозя людей, оставшихся у подножия Асамы и Эбоси и отрезанных от всего мира бесконечными извержениями и обвалами. Он совсем не отдыхал и почти не спал. Когда ему говорили, что необходим отдых, он просто не понимал, о чем идет речь. Конечно, иногда, не отдавая себе в том отчета, он засыпал где-нибудь в палатке, или за рулем грузовика, или в полуразрушенной заброшенной хибаре. Так прошел месяц, и он бы не мог последовательно восстановить его в памяти. Смутно вспоминал, как вел над обрывом сквозь рушащиеся скалы обшитый железом фургон, или засовывал в трещину скальной стены шашки динамита, или с плачущим ребенком на руках переходил вброд бурный поток… И все время он ощущал колючий сквозящий ветер в выжженной пустыне души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
— Ну, спустились бы к станции Хакуба-Оикэ, а дальше что? — спросил Онодэра лишенным всяких эмоций голосом: какой смысл ругать этих идиотов? — Там обвал перегородил реку, и она разлилась…
— А шоссе #148 на всем пути непроходимо? — спросил один, видно главный в отряде.
— А как ты думаешь, почему бы еще проход по нему был запрещен? — их легкомыслие обезоруживало Онодэру. — Берега реки Итой сдвинулись по вертикали больше чем на десять метров. Кстати, неужели, зная это, вы нарушили запрет?
— Откуда нам знать, по телевизору только две программы работают, а газеты через день выходят, и то факсимильные… — капризно сказал скуластый парень. — Да ладно, можете не говорить дальше! Все только и делают, что читают нотации. Но горы — понимаете? — это смысл нашей жизни. Почему нельзя сказать последнее «прости» этим прекрасным Японским Альпам, если они вот-вот исчезнут? И вообще мы готовы умереть здесь, в горах… За тем мы сюда и шли…
— Ну что ж, пожалуйста!.. — Онодэра повернулся к ним спиной и направился к вертолету. — Нам только легче — меньше работы. Как я понял, два ваших товарища уже добились этого? Можете последовать их примеру…
У Онодэры было такое чувство, словно душа его выгорела дотла. Он вдруг вспомнил, как, вернувшись в свою квартиру после долгого отсутствия, побил забравшихся туда молодых ребят, наркоманов. Сколько времени прошло с тех пор?! Тогда он еще был способен и избить, и выгнать сгоряча, и вдруг стать мягким и жалостливым.
Теперь он другой. Будто тело, и душу покрыла сухая, толстая как у слона кожа. Да, делаюсь противным, черствым человеком, мельком все же подумал он, испытывая к себе нечто вроде жалости. Или он слишком уж устал, словно вдруг сделался глубоким стариком. И к тому же…
С жестоким чувством — словно топит человека, сунув его головой в воду, — он не дал всплыть в памяти слову «Рэйко». Казалось, не сдерживай он, подобно расчетливому холодному убийце своих эмоций, и это слово набросится на него, поднявшись со дна сознания со стремительностью подводной лодки. Тогда заскорузлая твердая корка, покрывающая душу, растрескается, вся боль огненной лавой хлынет наружу, и он вновь забьется в судорогах, катаясь по земле и раздирая грудь…
В тот день, услышав по телефону голос Рэйко, звонившей с хайвея Манадзуру, Онодэра как безумный выскочил на улицу. Бежать… бежать… скорее!.. Но куда, разве добежишь из Токио до Идзу?.. Ни о каком транспорте не могло быть и речи.
Он примчался в Итигая, кричал, требуя немедленно поднять его на вертолете, избил двух офицеров, пытавшихся его утихомирить… Его скрутили, он вырвался и опять выскочил на улицу… Что было потом, он не помнит. Пришел в себя на бронированной амфибии сил самообороны, которая переправлялась через реку Сакава. Но дальше Одавары проезд был запрещен даже для транспорта сил самообороны.
Потом он вдруг увидел себя царапающим горячий пепел, смешанный с пемзой и вулканическими бомбами, у обочины дороги перед городом Одавара, превратившимся в серую пустыню. И он лежал на этом мертвом слое пепла и в голос рыдал без слез. Почему-то на нем была изодранная полевая форма майора армии сил самообороны. Каска съехала набок, одна щека рассечена, пальцы правой руки ободраны в кровь, на левой кисти тоже косая ссадина. Брюки и полуботинки оказались свои.
Он был там на следующий день после большого извержения, он узнал об этом много позже. Над Фудзи все еще полыхало багровое зарево. Не похожая на себя гора все еще извергала черный дым и осыпала все вокруг пеплом. Из Одавары было видно, как по склону Хаконэ, извиваясь, течет багрово-черная лава. Бесился жаркий, опаляющий ресницы ветер. Уже после того, как он пришел в себя, его не раз охватывало безумное желание броситься в этот раскаленный, смешанный с пеплом вихрь. Хотелось кричать и разгребать, разбрасывать во все стороны пепел — ведь там, под толстой серой пеленой, возможно, где-то лежала Рэйко…
Вернувшись в штаб и не слушая увещеваний Накаты и Юкинаги, он бросился к начальству и потребовал, чтобы его направили в спасательный отряд.
Д-2 сначала размещался в штабе двенадцатой дивизии в Сомахара в провинции Гумма, но когда оставаться здесь стало опасно, перебрался в тридцатый пехотный полк в Сибата провинции Ниигата. Онодэра прибыл в Сибата и сразу же отправился во второй полк в Этиго-Такада. Здесь он помогал эвакуировать население из пострадавших районов в Мацумото и Нагано, стараясь попасть на самые опасные участки. Он работал вместе со спасателями сто седьмого инженерного полка, вывозя людей, оставшихся у подножия Асамы и Эбоси и отрезанных от всего мира бесконечными извержениями и обвалами. Он совсем не отдыхал и почти не спал. Когда ему говорили, что необходим отдых, он просто не понимал, о чем идет речь. Конечно, иногда, не отдавая себе в том отчета, он засыпал где-нибудь в палатке, или за рулем грузовика, или в полуразрушенной заброшенной хибаре. Так прошел месяц, и он бы не мог последовательно восстановить его в памяти. Смутно вспоминал, как вел над обрывом сквозь рушащиеся скалы обшитый железом фургон, или засовывал в трещину скальной стены шашки динамита, или с плачущим ребенком на руках переходил вброд бурный поток… И все время он ощущал колючий сквозящий ветер в выжженной пустыне души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178