Поверхность под ним опускалась, Элрик уплывал от него, растворялся в пространстве равнины.
Гален яростно рыл ногтями землю, его пальцы глубоко вонзались в толстый, влажный покров мха. Из его горла вырвалось рыдание.
А потом его пальцы ощутили странное слабое покалывание, похожее на очень слабый удар тока – что-то ответило ему из толщи холодного мха. Ощущение проникло внутрь, заставило его сжать руки в кулаки и прижать их к вискам. Стремление, сожаление и желание продолжать заполнили все его существо.
Это наваждение продолжалось всего несколько секунд, потом ощущение постепенно угасло и исчезло совсем.
Гален не понимал, что это было. Какой-то посмертный всплеск энергии, эхо от эха?
Гален яростно зарывался все глубже, его пальцы наткнулись на скалу, заскребли по ней. Равнина под ним стала совсем плоской, никаких следов Элрика не осталось. Ощущение исчезло. Гален зарыдал, но продолжал снова и снова царапать пальцами скалу.
Элрик был мертв.

Глава 7

Гален заставил себя подняться с закопченного кафеля пола и остался стоять на коленях. Он просто смотрел на обожженное тело Элрика, его разум был пуст, но тело трясло от избытка бурлящей энергии.
Гауэн, сидевший напротив него, открыл глаза. Его круглое лицо было мокрым от слез. Прижал к груди кристалл, посмотрел на Галена, потом вверх, на Блейлока и Херазад, стоявших над ними.
– Повреждения были слишком обширными, – он разрыдался.
Гален заметил, что до сих пор держит руку Элрика. Опустил этот безвольный, красный кусок плоти, положил Элрику на грудь. Потом взял его вторую, обожженную до черноты, руку. Гален осторожно скрестил обе руки Элрика на груди, копируя положение тела учителя во время электронного воплощения. С одной только разницей: в видении Элрик предстал перед ним здоровым и невозмутимым. В реальности же от него осталась лишь разрушенная оболочка.
Какую огромную боль он испытывал, когда горел заживо? Долго ли он страдал, ожидая ответа Галена на свой зов?
– Цирцея всегда была такой преданной и верной Ордену, – произнесла Херазад. – Как могла она совершить подобное?
Они с упорством маньяков продолжали задавать один и тот же вопрос. Как мог Элизар убивать? Как могла Цирцея убивать? Как он сам мог убивать? Это стремление жило внутри них, было их неотъемлемой частью. Даже сейчас внутри него нарастало желание разрушать, энергия бурлила в нем, стремясь вырваться наружу. Гален начал выполнять упражнение на сосредоточение.
– Она была верна лишь собственным амбициям, – сказал Блейлок. – Гауэн, поддерживай в ней жизнь, пока мы не вернемся, чтобы допросить ее. Сначала мы должны остановить ее сообщников.
Херазад направилась к выходу. Блейлок медлил, он остался на месте и внимательно рассматривал Галена. Блейлок, вероятно, размышлял о том, стоит ли оставлять его рядом с Цирцеей. Гален притворился, будто ничего не замечает, он снова перевел взгляд на Элрика и сидел очень-очень тихо. Сейчас он рассматривал щеки Элрика, разорванные Цирцеей.
Элрика пытали. А потом убили.
Наконец, Блейлок вышел.
Гауэн вытер слезы с лица, его плечи продолжали содрогаться от рыданий.
– Прости, – пробормотал он.
Его щит, прикрывавший их обоих, соскользнул с Галена. Комната очистилась от дыма, и в щите больше не было необходимости. Гауэн медленно поплелся по черному, обгоревшему полу к Цирцее, перевернул ее на спину. Положив руку ей на голову, а вторую – на грудь, он принялся передавать ей свои органеллы, начал лечение.
Гален встал, побрел к ней. Глаза Цирцеи были закрыты, красные, в лохмотьях кожи, веки вздулись. Хотя ее ожоги были не такими серьезными, как у Элрика, они были достаточно обширными, и дышала она, как и он, быстро и неглубоко. Гален не думал, что она долго протянет. Особенно, если ею займется он.
Гален скрестил руки на груди, изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу, сжигающую его энергию. Сосредоточившись, старательно контролируя голос, он отдал приказ:
– Цирцея!
Голова Гауэна резко дернулась вверх, на лице появилось испуганное выражение. Он прекратил рыдать.
– Цирцея!
Она мгновенно открыла глаза.
– Расскажи мне все.
Ее вздувшиеся, покрытые пузырями губы скривились. Голос прозвучал, как хриплый выдох.
– Нет.
Больше всего на свете Галену сейчас хотелось наложить заклинание уничтожения, почувствовать, как энергия стремительным могучим потоком вырывается из него, сжать Цирцею в кулаке своей воли и превратить в ничто.
– Куда вы собирались направиться после того, как выбрались бы отсюда? С кем собирались встретиться?
Глаза Цирцеи метнулись к Гауэну.
– Защити меня.
– Гален, что ты делаешь? – Гауэн провел рукой по лбу Галена. – Ты… ты горишь.
– Поддерживай в ней жизнь, – ответил Гален, продолжая пристально смотреть на Цирцею. – Нет, ты мне ответишь. Или узнаешь, что чувствует человек, сжигаемый заживо.
– Я бы предпочла…. умереть сейчас, – она закашлялась, – …чем дожидаться, пока из меня выпотрошат имплантанты.
Кристалл Гауэна все еще лежал у него на коленях, а руки были вытянуты вдоль тела.
– Ну, – велел ему Гален, – делай, как приказал Блейлок.
Гауэн нервно кивнул, поднял кристалл над Цирцеей и закрыл глаза, сосредотачиваясь.
Гален взглянул на неподвижное, изуродованное тело Элрика, и невольная вспышка гнева заставила биотек отреагировать всплеском энергии. Он быстро начал еще одно упражнение, вдобавок к первому. Ему нельзя смотреть на Элрика. Если он еще раз это сделает, то точно потеряет контроль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143