— Босс! — старик вскочил как ошпаренный и спрятался за спиной третьего товарища, залившегося весёлым смехом. — Сулик так жадно смотрит на меня, что когда-нибудь вы проснётесь и не обнаружите даже моего трупа, — жалобно простонал он.— Не беспокойся, Вик, — сквозь смех ответил тот, — нас с Суликом связывают узы кровной дружбы, так что в любом случае он со мною поделится.— Спасибо, босс, вы меня успокоили. — Попытался улыбнуться Вик, но улыбка получилась натянутой, так как он снова увидел лицо дикаря, и в очередной раз отметил, что кости в носу и ушах до предела напоминают человеческие.— Ладно, пошли! — Вдруг перестав смеяться, бросил тот, кого называли боссом и Избранником. — Постараемся за ночь уйти как можно дальше, так как днём солнце палит нещадно, а бронежелет снимать опасно. В любой момент можно ожидать чьей— нибудь атаки, так что ни какая Гремпи-кость не поможет.— Гремпи-кость всегда приходит на помощь достойным. Тот, кто сможет отразить любую атаку — достоин, — невозмутимо изрёк Сулик, взваливая на плечи, приготовленную Виком связку оружия.— Да, вездё духи, везде души и везде кости… Вот и сегодня, пустыня получила два десятка тел, пять из которых на нашей совести. Эдак, к концу путешествия, пусть бы он поскорее наступил, их будет уже несколько сотен. Дорого же обходится спасение соплеменников, к тому же неизвестно, будут ли они спасены…— Пока мы побеждаем сильных, мы сами становимся сильнее, мы даём шанс стать сильнее слабым. Это наше право, наша судьба — так говорит Гремпи-кость.— Ты как всегда прав, Сулик, хотя и скуп на слова. Я буду сражаться с врагами постоянно и буду их побеждать, и это их проблемы, если они окажутся слабее нас. Тех, кто встаёт у меня на пути, я бил и буду бить, пусть даже голыми руками!— А уж как вы голыми руками дерётесь, босс, — вмешался Вик, — стоило посмотреть, какие чудеса вы вытворяли на ринге Нью-Рено, чтобы не позавидовать тем врагам, кому достанется драться с вами.— Пожалуйста, не напоминай мне о Нью-Рено, а особенно о ринге, — не оборачиваясь, бросил Избранник, который уже успел уйти далеко вперёд, так что Вику пришлось пробежаться, чтобы догнать своих спутников.— Но почему же, босс?! — На ходу продолжил он. — Ведь то, как лучшие бойцы города падали от одного-двух ваших ударов — грандиозно! Вас теперь весь город величает не иначе, как Скорпионом. Вас приветствуют, как чемпиона, все двери открыты перед вами!— Вик, оставь! Такая мимолётная слава — ничто, стоит объявиться следующему чемпиону, и обо мне забудут. В любом случае, я потерял больше, чем приобрёл.— Ах да, я совсем, было, забыл, — Вик закатил глаза и состроил кислую мину, будто действительно только сейчас вспомнил, — вам же в последнем бою откусили ухо. Ай-ай-ай, как жаль, такой красивый мужчина и с одним ухом. Но перестаньте печалиться, босс, в кошачьей лапе за деньги приласкают даже гула, так что, без девушек вы не останетесь. А что касается титула чемпиона, то вы лучший! На обратном пути вы вернётесь и снова завоюете его, пусть даже ради этого придётся пожертвовать вторым ухом. — Вик засмеялся, но тут же осёкся под огненным взглядом товарища.— Заткнись, толстяк, а ни то я действительно, как-нибудь, тебя съем вместе с Суликом! — Избранник выглядел очень разгневанным, он потрогал рубец на месте уха, который налился кровью и стал похож на рану, и, отвернувшись от Вика, зашагал ещё быстрее. — Да, эти чёртовы боксёры — слабаки, хотя и выглядят, как горы мышц. Да, они косые, даже в туловище попасть не могут, не то что в голову, а сами двух прямых в челюсть не выдерживают. Да, я чемпион, да, я лучший, но не все двери открыты для меня. К Бишопу меня так и не пустили! И вообще, в Нью-Рено мы больше не вернёмся, я сказал! А теперь, Вик, ступай на двести метров вперёд, будешь сегодня разведчиком, и не серди меня больше!На чёрном небе всё сгущалась и сгущалась дымка, заволакивая собою чахоточное лицо страдалицы-луны вместе с небрежно разбросанными огоньками звёзд. Совсем скоро лишь столбы света на юго-западе, остались единственными, кто осмеливался нарушить тотальную власть тьмы. Это Нью-Рено, город удовольствий, город неоновых огней, последняя частичка древнего мира, приманивал к себе одиноких путников пустыни, топчущих безразличные ко всему камни с определённой целью или без оной, служил ориентиром караванам. Он звал, он манил, этот оазис света в царстве тьмы. Он обещал дать способы забыть о том, что нужно бороться, побеждать ставшую такой враждебной природу, строить новую жизнь, создавать новую цивилизацию. И обещания он свои исполнял сполна, хотя и не совсем честно, впрочем, вряд ли можно было найти человека, который смог бы пожаловаться на то, что его обманули. Кости же, в изобилии усыпавшие пустыню, и могильные камни на Голгофе умели хранить молчание…
Глава 3 …Ночь, огромная жёлтая луна глядит с неба, совсем не та страдалица, что в обычной жизни. Жестокая, заплывшая жиром, отъевшая свои круглые щёки на чужих мучениях и страданиях, луна кровопийца. Он бредёт по пояс в воде, придерживаясь строго середины странной реки, безвольно загребая её чёрные воды руками, отталкивая время от времени трупы, что, постоянно обгоняя его, пытаются своими жёсткими закостеневшими руками, лапами, хвостами зацепить его и увлечь за собою. Трупы отцепляются и тут же исчезают вдали, словно неведомое ему сверхбыстрое течение подхватывает их. Он бредёт совершенно один, одинокий живой человек, непонятно как попавший в это царство мёртвых. Он идёт, стараясь не заглядывать в лица трупов, хотя они все на одно лицо, словно манекены, сделанные по одному шаблону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26