Вода была тёплая, и я долго плавал в море, любуясь, как на востоке, над едва искажённой широкими волнами гладью воды, разгоралась пурпурная заря. Когда я вернулся к нашему пристанищу и вошёл в палатку, военного инженера там уже не было.«Пошёл любоваться своим механическим уродом», — подумал я, раскрывая банку с ананасами.Не успел я проглотить и трех ломтиков, как вдруг раздался вначале далёкий, а потом все более и более явственный голос инженера:— Лейтенант, скорее бегите сюда! Скорее! Началось! Скорее бегите сюда!Я вышел из палатки и увидел Куклинга, который стоял среди кустов на возвышенности и махал мне рукой.— Пошли! — сказал он мне, пыхтя, как паровоз. — Пошли скорее.— Куда, инженер?— Туда, где мы вчера оставили нашего красавца.Солнце было уже высоко, когда мы увидели гору металлических брусков. Они ярко блестели, и вначале я ничего не мог разглядеть. Только тогда, когда до груды металла осталось не более двух шагов, я вначале заметил две тонкие струйки голубоватого дыма, поднимавшиеся вверх, а после… А после я остановился как парализованный. Я протёр глаза, но видение не исчезло. Там стояли два краба, точь-в-точь такие, как тот, которого вчера мы извлекли из ящика.— Неужели один из них был завален металлическим ломом? — воскликнул я.Куклинг несколько раз присел на корточки и захихикал, потирая руки.— Да перестаньте же вы корчить из себя идиота! — крикнул я. — Откуда взялся второй краб?— Родился! Родился в эту ночь!Я закусил губы и, ни слова не говоря, подошёл к крабам, над спинами которых в воздух поднимались тоненькие струйки дыма. В первый момент мне показалось, что у меня галлюцинация: оба краба усердно работали!Да, именно работали, быстро перебирая своими тонкими передними щупальцами. Передние щупальца прикасались к металлическим брускам и, создавая на их поверхности электрическую дугу, как при электросварке, отваривали кусочки металла. Крабы быстро заталкивали металл в свои широкие рты. Внутри механических тварей что-то жужжало. Иногда их пасти с шипением выбрасывали сноп искр, затем вторая пара щупалец извлекала наружу готовые детали. Эти детали в определённом порядке собирались на плоской платформочке, постепенно выдвигающейся из-под краба. На платформе одного из крабов уже была собрана почти готовая копия третьего краба, в то время как у второго краба контуры механизма только-только появились. Я был поражён увиденным.— Да ведь эти твари делают себе подобных! — воскликнул я.— Совершенно верно. Единственное назначение этой машины — изготавливать машины, себе подобные, — сказал Куклинг.— Да разве это возможно? — спросил я, ничего не соображая.— А почему нет? Ведь любой станок, например токарный, изготавливает детали для такого же токарного станка, как и он сам. А вот мне и пришла в голову мысль: сделать машину-автомат, которая будет от начала до конца изготавливать самое себя. Модель этой машины — мой краб.Я задумался, стараясь осмыслить то, что сказал инженер. В это время пасть первого краба раскрылась, и из неё поползла широкая лента металла. Она покрыла весь собранный механизм на платформочке, создав таким образом спину третьего автомата. Когда спина была установлена, быстрые передние лапки приварили спереди и сзади металлические стенки с отверстиями, и новый краб был готов. Как и у его братьев, на спине, в углублении, поблёскивало металлическое зеркало с красным кристаллом в центре. Краб-изготовитель подобрал под брюхо платформочку, и его «ребёнок» стал своими лапами на песок. Я заметил, как зеркало на его спине стало медленно поворачиваться в поисках солнца. Постояв немного, краб побрёл к берегу и напился воды. Затем он выполз на солнце и стал греться.Я подумал, что все это мне снится.Пока я разглядывал новорождённого, Куклинг сказал:— А вот готов и четвёртый.Я повернул голову и увидел, что родился четвёртый краб. В это время первые два как ни в чём не бывало продолжали стоять у кучки металла, отваривая куски и заталкивая их в своё нутро, повторяя то, что они делали до этого.Четвёртый краб тоже побрёл пить морскую воду.— На кой черт они сосут воду? — спросил я.— Это происходит заливка аккумулятора. Пока есть солнце, его энергии, которая при помощи зеркала на спине и кремниевой батареи превращается в электричество, хватает, чтобы выполнять всю работу. Ночью автомат питается запасённой за день энергией из аккумулятора.— Значит, эти твари работают день и ночь? — спросил я.— Да, день и ночь, непрерывно.Третий краб зашевелился и также пополз к кучке металла. Теперь работали три автомата, в то время как четвёртый заряжался солнечной энергией.— Но ведь материала для кремниевых батарея в этих кучках металла нет… — заметил я, стараясь постигнуть технологию этого чудовищного самопроизводства механизмов.— А он не нужен. Его и так сколько угодно. — Куклинг неуклюже подбросил ногой песок. — Песок — это окись кремния. Внутри краба под действием вольтовой дуги она восстанавливается до чистого кремния.В палатку мы вернулись вечером в то время, когда у кучки металла работало уже шесть автоматов и два грелись на солнце.— Зачем все это нужно? — спросил я Куклинга за ужином.— Для войны. Эти крабы — страшное оружие диверсии, — сказал он откровенно.— Не понимаю, инженер.Куклинг пожевал тушёное мясо и не торопясь пояснил:— Представьте, что будет, если такие штуки незаметно выпустить на территории противника.— Ну и что же? — спросил я, прекратив есть.— Вы знаете, что такое прогрессия?— Допустим.— Мы начали вчера с одного краба. Сейчас их уже восемь. Завтра их будет шестьдесят четыре, послезавтра — пятьсот двенадцать, и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8