Затем он заговорил быстро-быстро, путая французские и итальянские слова;— Все дело в воде… Мне так кажется… Эти арабы давно её здесь не пьют… Иначе зачем бы они отсюда бежали… А теперь здесь нет ни одного туземца… Все проклинают воду… Все дело в ней…Я в недоумении смотрел на итальянца. Вдруг его лицо перекосилось, и он, круто повернувшись, скрылся за дверью. Сзади послышалось шуршание песка. Ко мне быстрыми шагами подходил доктор Шварц.— Разве вам не сообщили, что прогулки отменены? — бросил он мне.— Нет. А почему?— Не задавайте вопросов, и марш к себе! — скомандовал он.Я возмутился:— Послушайте, доктор! Я, кажется, не ваш соотечественник и не солдат, и вы не имеете права отдавать мне приказания. Я здесь по вольному найму. Не захочу быть у вас, и все тут!Шварц презрительно улыбнулся;— У меня, к сожалению, нет времени сейчас объяснять вам, каким правом вы пользуетесь. Делайте то. что вам приказано. Пока что мы здесь командуем.На слове «мы» он сделал выразительное ударение.— Надолго ли? — не выдержав, съязвил я,— Об этом как-нибудь в другой раз. Марш в свой барак!В лаборатории я много думал о том, что мне успел сказать Джованни. Часов в десять вечера открылась дверь, и в ней появился Фернан, улыбающийся, с большим пакетом в руках.— Ещё живы? — спросил он весело и подмигнул мне.— Еле-еле. Съел последнюю корку хлеба.— Вот, насыщайтесь. Мне поручили принести вам сухой паёк. Горячая пища будет не скоро.Он положил свёрток на стол, а сам зашагал по лаборатории, тихонько насвистывая популярную песенку.Я с жадностью накинулся на сухие галеты и копчёную колбасу. Проглотив несколько кусков, я спросил:— Чему вы так радуетесь?— Как — чему? Тому, что началось!— Что началось?— То, что рано или поздно должно было начаться. Рабочие Грабера разбежались. Нет ни поваров, ни прислуги, ни носильщиков, ни истопников. Ушли шофёры, кроме немца-водовоза. Хозяйству профессора местные жители объявили бойкот. Началась забастовка!— И с чего это вдруг?Фернан подошёл ко мне и, сощурив глаза, сказал:— Шварц уверял меня, что все дело в суеверии. Но я знаю, что это не так.Я перестал жевать и уставился на нею. Он присел на краешек стула и закурил.— Говорят, среди местных арабов разнёсся слух, что живущие за этой стеной европейцы ниспосланы на землю самим дьяволом! Жить и работать вместе с белыми людьми за стеной — все равно что поносить аллаха. Вот они и ушли.— Это вам так рассказал Шварц?Фернан кивнул головой.— Врёт. Не верьте ни единому слову.— А я и не верю.— Между прочим, только что итальянец Сакко из барака доктора Шварца намекнул мне что-то насчёт воды. Знаете, был такой случай. Когда я ехал сюда через пустыню, я предложил шофёру стакан воды. Он отказался, да ещё с таким негодованием!Фернан задумался.— Вода или не вода, а здесь что-то неладное. Все выяснится тогда, когда вы побываете на испытаниях.— Вы не отказались от этой идеи?— Наоборот. Я пришёл к вам, чтобы уточнить наш план. Давайте думать, как вам пробраться на испытания.Я улыбнулся. Этот человек говорил со мной так, как будто был в институте по крайней мере столько же, сколько и я. А ведь он жил здесь всего несколько дней!— Я вас слушаю.— Так вот, я вчера днём побывал в вашем «оазисе алых пальм». Вы знаете, что это такое?Я кивнул головой.— Вы там тоже были?— Был.— Прекрасно. Тогда вам легче будет объяснить. Вход в оазис лежит через кухню…— Какую кухню?— Ту, посредине которой стоит печь, огромная печь, — пояснил Фернан.— А почему вы думаете, что это кухня?— Потому что я сам видел, как какой-то неуклюжий, широкоплечий верзила варил в котлах еду и затем увозил котлы за изгородь справа. Это шагов пятьдесят от кухни.— А я кухню принял за оранжерею! — признался я смущённо.— Она немного напоминает оранжерею. Там действительно расставлены кадки и горшки с окаменевшими растениями, но основное назначение этого помещения — кухня.— И вы видели, как там варится и жарится пища? — засмеялся я.— Представьте себе, да. Повар, или как его, какое-то неуклюжее глухое и немое существо. Мне было не очень трудно, приоткрыв дверь трансформаторного ящика, следить, как и что он делает. Я видел, как он готовил мясное блюдо. Он рубил кривым стальным палашом тушу не то свиньи, не то барана, вымоченного в чане с густой чёрной жидкостью. Когда его варево закипело, помещение наполнилось таким смрадом, что мне пришлось закрыть дверь и спуститься на несколько ступеней вниз…Мы замолчали. Фернан прочитал в моих глазах вопрос и ответил на него лёгким пожатием плеч. Действительно, разве можно было сказать, для кого готовилась еда?— Когда повар, нагруженный котлами, покинул помещение, я вышел из своего укрытия и провёл разведку. Теперь мне ясно, как проникнуть на испытательный полигон, туда, где находятся главные объекты опытов Грабера.— Как?— Шагах в тридцати от ворот растёт пальма, прямо у стены. Её крона возвышается высоко над проволочными заграждениями, а ветки простираются на запретную территорию. Нужно влезть на эту пальму и спрыгнуть вниз…— Ограда имеет высоту около семи метров. Крона возвышается на высоту около десяти метров. Не кажется ли вам такой метод проникновения несколько рискованным?Фернан улыбнулся:— Нет, не кажется, если учесть, что песок здесь глубокий и мягкий. Нужно только суметь спружинить ногами и сразу упасть на бок. Вы когда-нибудь прыгали с парашютом?Я покачал головой.— Нет. Но это неважно. Я сделаю так, как вы предлагаете.— Другого пути нет.— Значит, будем действовать по-вашему.— Теперь самое главное. Я уверен, что в день приезда военных вас никто тревожить не будет. Не думаю, чтобы эти солдафоны интересовались, как вы выполняете свои спектральные и рентгеновские анализы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28