— Моя кузина. Мы с детства с ней очень дружны. А этот молодой человек представится тебе сам, — сказала она кузине.Мария насмешливо улыбнулась; насмешка была адресована Анне.— Были дружны, пока не разругались из-за… — она запнулась и медленно закончила, разглядывая Лоцмана: — разных подходов к жизни. Это вы говорили о «Последнем дарханце»?— Я. — Ноги неудержимо понесли его ей навстречу. Богиня — вот она, настоящая Богиня! Та, что не предала и не продала своего Лоцмана, та, что дарила ему крупицы жизни. Он поглядел в глубину ее зеленоватых глаз — в них было удивление. — Мария…— Бог мой, кто вы? Верь я в инопланетян, сказала бы, что вы — пришелец.— Он и есть пришелец, — сообщила Анна. — Только они все, — она имела в виду гостей, — не верят и смеются. Это Лоцман Поющего Замка.— И Последнего Дарханца, — добавил он.Мария потрясла седой головой. Как и Лоцман, она поседела намного раньше назначенного природой срока.— Разыгрываете?Издатель поднялся из кресла, отвергнутые авторы поднялись вслед за ним.— Самое скандальное во всей истории, — заявил Итель, — что Анна рассказывает правду. И этот господин — на деле Лоцман не пойми чего. Мы с Анной были в Поющем Замке и привели оттуда десант. Полюбуйся, — он указал на окно, за которым лиловело угасающее небо. — А господин Лоцман, я думаю, расскажет тебе подробности.— Лоцман Последнего Дарханца? — переспросила Мария, не отводя глаз от охранителя мира и придвигаясь к окну. — Вы не похожи на идиотического фэна.— Разумеется, нет. Вы знакомы с Анниным Поющим Замком?— Пойду-ка и я послушаю, как он будет морочить ей голову. — Эффектная брюнетка в алых брюках, прихватив стакан и белобрысого толстячка, двинулась через комнату.Лоцман поглядел в лицо красотке, в голубые глазки юноши… Сердце екнуло.— «Леди Звездного Дождя», — заявил он. — И «Отверженное Завтра».Красотка вскинула брови, белобрысый подскочил на месте, как мячик.— Ничего себе разведка! Как вы узнали? Я ж ни единой живой душе… Только в набросках. — Толстяк уставился на Лоцмана с растущим изумлением.— Кто писал «Эльдорадо»? — негромко спросил охранитель мира, оглядел присутствующих, остановил взгляд на пышнотелой блондинке.— Я. — Девица смутилась, точно ее уличили в чем-то непристойном, одернула тесное платье.— Ясно. И все четверо — с Анной вместе — продались Ит… Паулю. Подписали контракт на романы, которых требует сегодняшний читатель.— Так и есть, — подтвердила Мария. — Молодой человек, я вижу, вам не по нраву издательские идеи Пауля? Тогда я с вами. Вот моя рука. — Мария шутливым и одновременно искренним жестом протянула руку. Он сжал ей пальцы.— Идемте к морю. — Потянув Марию за собой, охранитель мира махнул в открытое окно, с хрустом приземлился на гальку.Мария не подвела: опершись одной рукой на его ладонь, другой — на подоконник, она гибким движением спрыгнула вниз.— Вот это да! — Она засмеялась — видно, сама не ожидала от себя такой прыти.Из окна высунулись три головы: брюнетка, белобрысый и пышнотелая.— Эй, куда пошли? Мария, тут отличные вина!— Я за рулем, как и вы… Господи, какая красота! — ахнула Мария, разглядев актеров метрах в тридцати от дома.Актеры неспешно удалялись по прибрежной полосе. Эстеллино платье сияло серебром, Лусия в белом плыла, как неземное видение, ее алый шарф пламенел. Рафаэль обернулся, заметил Лоцмана, однако актеры продолжали уходить.— Идемте к ним, — сказал обеспокоенный охранитель мира. Куда это они направляются, хотелось бы знать. — Мария, постарайтесь мне поверить.Он ей всё рассказал: о Поющем Замке, об умирающем Дархане, о Кинолетном городе, о том, как разорвал границу и вызвал Анну в свой мир. Услышав историю про Эстеллины заколки, Мария засмеялась:— Так похоже на Анну! Она всю жизнь была без ума от побрякушек. Никогда их, впрочем, не имела — дорогих. Я вам уже на четверть верю. А как погляжу на это чудо — на актеров, — верю почти совсем. Хотя «почти совсем» не говорят. Господин Лоцман… А можно по-простому, без «господина»? Спасибо. Скажите: как вы чувствуете себя в нашем мире?— Скверно. Я здесь чужой. А вот актерам, кажется, хорошо. Дорвались до желанного.— Когда вы говорите, что литературные персонажи уходят в Большой мир, — раздумчиво промолвила Мария, — это, знаете ли, фигурально. Они живут среди нас — в сознании людей, воздействуя на умы и сердца. Пауль со мной не согласен. Он полагает, будто книги людей не воспитывают — и он, издатель, вместе с авторами никакой ответственности не несет. Опасное заблуждение.— Еще бы, — мрачно заметил Лоцман, вспоминая разгорающуюся войну в Кинолетном. Он поклялся убить Ителя — но разве можно карать смертью самоуверенного коротышку, который понятия не имеет о том, что из-за него творится в иномирье? Надо ему объяснить. Положим, Итель поверит, однако остановит ли его это знание — большой вопрос. — Мария, как вы писали «Дарханца»?Она улыбнулась.— Писала Анна, а сочиняли мы вместе. Идеи были в основном мои, исполнение — ее. Вы бы знали, что это было за время! — вздохнула она с теплой грустью. — Такой радости жизни, такого восторга я не знала уже никогда. Ну, только если перед свадьбой и в медовый месяц, но то — другое… Мы с Анной упивались своими выдумками, всей этой игрой. Мы буквально жили там, на Дархане; и он был здесь, вокруг нас. Наши герои были живые, стояли перед глазами; у нас было столько друзей! Мы были в них чуть ли не всерьез влюблены.— Вы не дописали вещь.— А не пошло. Придумали до конца — конец, помнится, там трагический, в духе нашего развеселого девчоночьего удальства. Ведь мы еще ничего не знали о горе и смерти. А написать не получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127