Вслух свою озабоченность король высказывать не стал.— Итак, сколько у вас людей, Конн?— Дюжины три, — ответил тот, — причем некоторые из них были личными телохранителями моего отца и жили при дворе.— А не знаешь ли ты, сколько там всего мужчин, которые сейчас сидят тихо, но готовы принять участие в восстании против Сторна?Конн помолчал, обдумывая ответ.— Наверняка сказать не могу. Вряд ли их может быть меньше двухсот, возможно, наберется и три сотни, но больше — вряд ли. А с дворней моего отца… — где-то краем сознания он уловил испуганную мысль Аластера «Моего отца», — …может набраться человек триста пятьдесят. — Затем он добавил: — Очевидно, мне следует вернуться и устроить сбор, чтобы знать наверняка, сколько их.— Хорошая идея, — согласился король, — потому что если их окажется меньше трехсот, едва ли удастся поднять восстание против Сторнов, которые держат хорошо вооруженную армию.Тут выступил Аластер:— Если кто-то и должен туда ехать, брат, то только я, в конце концов — это моя земля и мои арендаторы.Конн ощутил его злость:«Что он тут о себе воображает! Уж не думает ли он, что после стольких лет ожидания он может вот так запросто пойти и узурпировать мое место?»Конну казалось, что эти слова брат произносит вслух, и он, в свою очередь, тоже разозлился, одновременно понимая, что Аластер не сможет этого воспринять.«Да, то, что он говорит, — это правда. Он герцог по праву первородства, но для него это всего лишь титул, старинная история, а я жил с этими людьми, делил с ними нищету и страдания… и это ко мне они обращаются, когда им нужна помощь или руководство. Неужели, для того чтобы быть герцогом Хамерфелом, достаточно просто родиться первым? Неужели годы, которые я провел со своими людьми, ничего не стоят?»Хотя мысли эти родились у Конна спонтанно и он знал, что Аластер не слышит их, он вдруг поймал себя на том, что взывает к старому королю, чтобы тот рассудил их, хотя понимал, что король Хастур не мог этого сделать, по крайней мере, в настоящий момент. Айдан смотрел на него с сочувствием. Конн вспомнил:«Я поклялся верно служить брату, об этом я не подумал».Как бы размышляя вслух, король произнес:— Возможно, твой брат прав, Аластер. Люди его знают, и он жил среди них…— Тем больше оснований, чтобы они узнали своего настоящего герцога! — воскликнул Аластер.Айдан вздохнул.— Нам обязательно надо это как следует обдумать. А сейчас Аластер Хамерфел, готов ли ты верой и правдой служить мне в землях, лежащих за Кадарином?Аластер преклонил колено и поцеловал королю руку.— Клянусь, мой господин, — произнес он, излучая преданность королю, который был его родственником и обещал помощь в восстановлении наследных прав. Конн неподвижно наблюдал эту сцену, но тут Айдан поднял глаза, и их взгляды встретились. Мысли Айдана были настолько ясны Конну, что тот едва верил, что они не произнесены вслух.«В жизни и смерти, я твой слуга, ваи дом».«Я знаю. Нам с тобой нет нужды давать друг другу клятвы».Конн не понимал, почему между ними внезапно столь ярко вспыхнула любовь. До этой ночи он никогда не видел короля воочию. И все равно ему казалось, что он знал этого человека всю жизнь, и даже больше, что он служил ему от начала времен и что связь между ними даже сильнее, чем та, что связывала его с братом, и ничто не может оторвать его от Айдана Хастура. Когда Аластер встал, Конн преклонил колено. Аластер молчал, но они опять на какой-то момент встретились глазами. Конн почувствовал болезненную озадаченность Аластера и понимал, что король извиняется за то, что не может изменить то, что в данный момент казалось Конну попранием справедливости — правом первородства обладал не тот, кому бы следовало…— Да будет так, ваше величество, — сказал Конн. — Я так же рожден для своей службы, как и вы для своей.Давая понять, что беседа окончена, король заметил:— Полагаю, вам лучше вернуться и продолжить танцы, дети мои. Даже здесь могут находиться люди, которым не следует знать, но вам нельзя тянуть время с отъездом в горы и сбором клана. — Он намеренно не смотрел ни на кого из них. Потом добавил: — Вашего клана.Лучше это или хуже, почти с отчаянием думал Айдан, но им самим надо решить эту проблему, а он не имеет права принимать ни чью сторону.Король встал, и они вышли в главную комнату, причем Айдан держался несколько сзади.«Хорошо, если бы основная масса гостей вообще не узнала об этой беседе».Конн же, понимая, что у его брата нет ларана, чтобы слышать мысли короля, тихо повторил это Аластеру. Брат кивнул, улыбнулся и произнес:— Разумеется, ты прав.Флория тут же подошла к ним.— Теперь ты просто обязан станцевать со мной, Конн. Это деревенский танец, и тебе он наверняка известен, — энергично произнесла она и втащила его в круг.Конн, совершенно смущенный, чувствуя, что не может ей отказать, присоединился к танцу. В его голове промелькнули обрывки воспоминаний, как танцевал он на празднике урожая с Лиллой и насколько там все было по-другому. Затем он вспомнил, как увел его оттуда Маркос, и покраснел. Наконец танец кончился, и Флория глянула Конну в лицо. Она разрумянилась, чувства так и бурлили. При обычных обстоятельствах она вышла бы на террасу, чтобы немного остыть, но на дворе по-прежнему лил дождь. Старая Ювел картинно сидела возле дверей, и Флория машинально подошла, чтобы погладить ее и немного успокоить сердцебиение. Затем она увидела, как Конн вышел под дождь. У него был озабоченный вид, а глаза его как будто проникали ей внутрь, наполняя ее странным, глубоким сожалением, почти болью.«Я не имею права ни утешить его, ни даже мысленно узнать, что с ним».Тем не менее она встретилась с ним взглядом, нарушая таким образом этикет поведения молодой девушки, принятый в Тендаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77