Большие карие глаза светились ласковой издевкой. Здороваясь со мной, Рам демонстративно долго тряс мою руку, бормоча под нос: "Очень приятно, очень приятно".
Джамшед был полной, почти метафизической противоположностью. Огромный араб, не менее двух метров ростом, он возвышался над Рамом, как гора, которая неожиданно пришла к Магомету. Короткая футболка едва обтягивала могучее брюхо, слоноподобные ноги в растоптанных кроссовках безжалостно попирали землю. Венчала этот обелиск конусообразная голова с круглыми выпученными глазами и широким плоским носом. Джамшед с шумом вдыхал воздух и переминался на месте, пока Рам, кривляясь, что-то быстро говорил ему.
Мы загрузились в "Форд". За баранку уселся Халид, мы с Рамом оккупировали заднее сиденье, а Джамшед чудом втиснулся впереди. Халид сообщил мне, что путь предстоит дальний, а потому можно расслабиться и немного поспать. Но Рам был не из тех спутников, которые позволят это сделать. На мою беду, он замечательно говорил по-русски и усердно заливал меня потоком своей трескотни. Я узнал, что Рам родился в маленькой деревне на Шри-Ланке, что у него имеется семеро братьев и сестер, что отец раньше торговал в лавке, но теперь состарился и отошел от дел, а семейный бизнес возглавил старший брат. Здесь Рам окончил мединститут, но по медицинской стезе не пошел, вернулся на родину, немного покрутился там, а затем вздумал торговать у нас цейлонским чаем. Теперь он директор маленькой оптовой фирмы с головным офисом в Одессе, и это его машина.
Какую бы чепуху ни городил Рам, он очаровал меня. Его обезьянничанье было сродни утонченному артистизму, он был мастером пауз и ударений. Многие русские слова он произносил неправильно, но, похоже, делал это специально, чтобы придать речи еще больший шарм. Я внимательно следил за его руками: они двигались беспорядочно, но всякий жест имел свою законченную траекторию, выверенную и точную. Рам был совершенным актером и добился того, что я слушал его с нарастающим вниманием.
Джамшед за все время поездки не проронил ни единого слова.
- Он что, немой? - спросил я у Рама.
- Нет-нет, что ты! - воскликнул он. - Совсем не немой, только говорит слишком громко. А потому редко.
Я представил себе, как может заорать такая махина, и тихо засмеялся.
Часа через три мы въехали на лесную дорогу. Места были довольно отдаленные от жилья: не видно было ни привычных избушек, ни телеграфных столбов, ни ржавых щитов с призывом охранять родную природу. Дорога петляла среди величественных сосен; наступала жара, и аромат волнами врывался в открытые окна машины. Я поразился, как хорошо Халид знает наши дебри. Наконец, мы заехали в глухую чащобу и остановились.
- Выходим, выходим! - нараспев произнес Рам и выпорхнул наружу. Вылез Джамшед, и машина слегка качнулась. Захватив пожитки, мы двинулись дальше в лес. Сосны благоухали, вдалеке стучал дятел, в кустах свистели какие-то птахи. Я разулся и пошел босиком. Рам взглянул на меня с недоумением, но потом, явно обезьянничая, разулся сам и пошел рядом, изображая, как я боюсь наступить на шишку. Мы шли около часа, и наконец, Халид объявил: "Здесь!" Перед нами лежала идеально круглая, ровная поляна, усыпанная толстым слоем прошлогодних сосновых иголок. Здесь не было ни травы, ни иной растительности.
Казалось, кто-то специально расчистил пространство. За ближайшими деревьями блестело маленькое озеро. Халид отправился за водой, Джамшед взялся разгружать багажник, а мы с Рамом присели у сосны.
- Очень странное место, - заметил я.
- Почему странное? Нормальное место, - изобразил Рам обеспокоенность. Тебе не нравится?
- Да нет, все в порядке. Но мне кажется, кто-то специально подготовил эту площадку.
- И сосны тоже посажены специально? Ты посчитай.
Действительно, поляну обрамляли двенадцать древних сосен. Вернулся Халид, и я бросился к нему с расспросами.
- Это особенное место, - охотно пояснил Халид. - Здесь на поверхность выходят токи Земли. Наверное, нашлись люди, которые посадили сосны со своими целями.
Главное - это место идеально подходит для наших шашлыков.
Что-то снова екнуло в сердце. Слово "шашлыки" прозвучало необычно, тревожно. Рам подметил тревогу и, приобняв за плечи, повел меня к озеру.
- Будем купаться, - заявил он. - Там и аппетит нагуляешь.
Вдоволь наплававшись, мы сидели с Рамом на прибрежном песочке. Пока Рам, блаженно улыбаясь, подставлял лицо солнцу, я разглядывал его фигуру. Пожалуй, это тело можно было назвать совершенным: мягкое и гибкое, оно было совершенно гладким и лишено складок. Мускулатура не выделялась, но придавала торсу классические очертания. Это тело могло бы принадлежать йогу или мастеру цигун, подумал я.
- Послушай, Рам, - решился я на вопрос. - Можно ли сказать, что ты имеешь отношение к Искусству?
- Искусству? - Рам изобразил искреннее недоумение, открыв рот и выкатив глаза.
- Не ломай комедию, - начал я терять терпение.
В ответ на это Рам сделал буквально следующее. Он присел на корточки, поставил руки на песок перед собой, выкатил глаза еще больше и громко квакнул. На долю секунды я увидел перед собой большую зеленую лягушку. В животе началось неприятное движение. Рам раздул щеки и выдал серию натурально жабьих трелей.
Затем он помотал головой и посмотрел на меня вначале одним, а потом другим глазом. В глазах все поплыло, закружилась голова. Я медленно отполз назад, сопротивляясь нарастающей слабости. Рам вальяжно повернулся к озеру, сдержанно квакнул и по-лягушачьи прыгнул в воду. Пока он плавал, поднимая тучу брызг, я пришел в себя.
- Ну как комедия? - игриво спросил Рам, выбравшись на берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35