Сквозь такое пеклище не смогут прорваться не то что турбоплатформы, даже червь-танки кровернов! – Сержант Гусак был явно на подъеме.
Интересно, опытным воякам тоже вкалывают стимуль или их уже безо всяких стимулей колбасит, по привычке?
– Только что пришел приказ из батальона. – Это уже был лейтенант. – Действуем согласно плану. Отделение Альфа разворачивается на правом фланге и идет строем «коса», курс двести пять, скорость сто пятьдесят. Отделение Бета – левый фланг, строй фронта, курс двести, скорость сто пятьдесят. Огневая секция – строго за отделением Бета. Движение начинать по моей команде. Огонь открывать либо по моему приказу, либо в ответ на огонь кровернов. Стреляйте только по ясно различимым целям. Денек будет длинный. Как поняли?
Поняли, поняли. Кому-то денек будет длинный, а кому-то – до первого термитника..:
Вскоре мы уже мчались вперед, за считанные мгновения оставив развороченную рокет-автоматами полосу защиты за спиной. Антигравитационные ботинки, они же – глидеры, они же в некоторых батальонах – «коньки», тащили нас в проклятую неизвестность.
И хотя неизвестность эта выглядела как залитая оранжевыми лучами местного солнца саванна, на душе у меня все равно скребли кошки. Очень большие тигрообразные кошки с налитыми кровью глазами.
Признаться, я бы предпочел оказаться в огневой секции, за спинами долдонов сержанта Феликса из отделения Бета. Тех самых, с загробными погремухами: Зомби, ЭльДьябло, Крюгер, Лешак…
Но к сожалению, при всех моих поддавках на тестировании мне все-таки насчитали повышенный коэффициент общего развития. К нему добавился удвоенный рейтинг агрессивности. А это значило, что долбаный номер GAI-7039 достоин почетного места в долбаном отделении смертников Альфа.
Альфа всегда впереди. Альфа лучше всех.
Альфа – наносит удар первой!
Если только коварный враг сам не ударит в спину стрелкам "огневой секции и отделению Бета. Но такое случается редко. А потому солдаты из альфа-отделений – это семьдесят процентов потерь любого взвода. Неплохо, да?
На такой скорости пейзаж не успевает наскучить. Мы проскочили равнину с «одуванчиками» за несколько минут.
За нашей спиной грузно валились в траву огромные семена-парашютики, а мы уже перескочили через гряду безлесных холмов. Я ахнул от восторга.
Спору нет – это было красиво.
ВАС ОТВЕЗУТ В КРАСИВОЕ МЕСТО.
ВАМ ДАДУТ ОРУЖИЕ, ВЫ ВСТРЕТИТЕ ДРУЗЕЙ.
ВЫ БУДЕТЕ СВОБОДНЫ.
АРМИЯ – ЭТО СВОБОДА.
Агитка лгала: армия – это каторга. Друзей не будет. Выбирать за тебя будут сержанты. Но в красивое, место тебя все-таки притащат.
Озеро. И немаленькое. Налево и направо оно тянулось почти до самого горизонта. На противоположном берегу виднелись несколько оранжевых черепашек. «Геодезическая станция», – вспомнил я.
Благо вспоминалось легко: навигационная подсистема милитума комментировала местность в полном соответствии с базой данных и той информацией, что поступала от бортовых сенсоров и внешних источников по каналу Оперативный Штаб – батальон – рота – взвод. Компьютер моей экоброни видел местность не хуже, а пожалуй, и лучше, чем я сам.
Но геостанция – это ерунда. Главное – лес.
Деревья с раскатистыми плоскими кронами высотой метров под-семьдесят напомнили мне картинку с замшелого диска, который я во время оно раскопал в дедовском барахле. Кажется, она принадлежала художнику эпохи Раннего Освоения, но возможно, я путаю с Ранним Возрождением.
На картинке был вот такой же точно лес, даже ракурс и освещение показались мне знакомыми. Тогда, в детстве, я чуть не расплакался – до этого я не встречал ничего прекрасней: Кроме девочек, конечно.
Девочки у нас в нулевой школе попадались очень хорошенькие. Прямо секс-мутантки какие-то. Половое чувство во мне проснулось лет в пять.
Но возможно, лес был даже прекрасней моих одноклассниц. По крайней мере, в памяти моей все перемешано: золотистые прядки Мишель, загорелые лягвии Яси, худенькие предплечья Клариссы и густо-зеленые облака листьев на узловатых ветвях толщиной с женский торс…
– Повторяю:, скорость – ноль, все на грунт! Барракуда, тебе что, персональное приглашение выслать, говорящей открыткой?
Только теперь я сообразил, что изрядно удалился от берега. В то время как пунктир красных точек, обозначающий на лазерном планшете моих корешей по оружию, замер вдоль кромки воды.
– Виноват, сениор! Похоже, связь барахлит!
Я неспешно повернул назад бухнулся в мягкий песочек. Что такое, почему остановка?
– Я тебе устрою «барахлит»! Я ж тебя до последней косточки вижу! У тебя все работает как Солнце!
В сержантской экобронё есть дополнительный экранчик, где написано и про наше здоровьице, и про работу нашей простой солдатской экоброни. Гусаку лучше не врать, а то можно попасть под циркуляр «О сознательном саботаже перед лицом врага».
Этот документик в последнюю войну работает что твоя циркулярная пила. «Вж-ж-жик» – и голова с плеч.
– Сейчас появятся «Фалькрамы», – сообщил сержант Гусак. – Советую всем включить полные фильтры, а новеньким – заткнуть задницу.
Фильтр я включил, два раза просить не надо было. Хоть я и салабон, но что такое «Фалькрамы», знаю.
Как и положено настоящим штурмовикам, «Фалькрамы» появились практически бесшумно. Даже когда они пролетали прямо над нашими заткнутыми задницами, я не услышал ничего, кроме едва уловимого гудения.
И исчезли все три сквада штурмовиков практически мгновенно, уйдя свечкой вверх и, с разворотом через две «полубочки», – назад, туда, откуда явились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21