— Где Лала? — спросил я.
— Хочешь потолковать с Эдом? — Крупная молодая шведка глянула на меня вполне благосклонно. — Постараюсь ее найти.
В эту минуту через заднюю дверь вошла Лала. Она тут же бросилась мне на шею, начала обнимать, тереться щекой о мою щеку и все такое прочее.
— Снова приехал гульнуть?
— Нет, — ответил я, препровожая ее в одну из кабин.
— На этот раз по делу. Где Эд?
— На севере. Его жена откинула копыта, вот он и поехал прибрать остатки.
— А тебе досадно?
— Еще как! Жутко досадно, что парень огребет солидный куш!
Я глянул на нее краем глаза, — этак с хитрецой.
— И ты думаешь, Эд притащит этот куш тебе?
Она взглянула на меня довольно хмуро.
— Что ты болтаешь?
Я усмехнулся загадочно.
— Могут случиться две вещи: либо Эд даст тебе отставку — об этом он давненько уже подумывает... либо выскребет все до последнего цента, чтобы спасти свою шею...
— Ты проклятый лжец!
Наши плечи соприкасались. Быстрым как молния движением ее левая рука скользнула под короткую юбку. Я толкнул Лалу плечом и с силой крутанул. Нож, который она метнула, глубоко вонзился в середину стола. Нож с толстым клинком, отбалансированный так, чтобы его можно было бросать.
Она лягнула меня, попав острым каблучком по щиколотке ноги. Я успел зажать ей локоть в тот момент, когда она вырвала нож из столешницы.
— Какого черта вы тут делаете?
Я поднял глаза.
По другую сторону стола стоял, зловеще уставившись на меня, мужчина. Высокий и жилистый, с широкими плечами, из которых вырастала длинная, худая, желтая шея, поддерживающая маленькую круглую головку. Он стоял, широко расставив ноги и держа руки на поясе. Глаза у него были, как черные пуговки на туфлях, и располагались очень близко один от другого над маленьким, расплющенным носом.
— Что ты делаешь с девушкой? — рыкнула на меня эта милая личность.
Он выглядел слишком опасным, чтобы вступать с ним в спор.
— Если ты официант, — сказал я, — то принеси бутылку пива и что-нибудь для девочки. Если ты не официант... то отваливай.
— Я тебе сейчас...
Девушка вырвалась из моих рук и остановила его.
— Для меня виски.
Он что-то буркнул, взглянул на нее, показал мне еще раз свои нечищенные зубы и неторопливо отполз.
— Кто это?
— Лучше держись от него подальше, — посоветовала она, не ответив на вопрос.
Потом спрятала нож под юбку и повернула лицо ко мне.
— Что ты там болтал о каких-то неприятностях у Эда?
— Читала об этих убийствах в газете?
— Да.
— Так что еще я должен тебе сказать? Единственный выход для Эда — свалить все на тебя. Но сомневаюсь, что у него это получится. Если же нет, то ему хана.
— Ты спятил! — крикнула она. — Не так уж ты нализался, чтобы не знать, что во время убийства мы оба были с тобой.
— Я не настолько спятил, чтобы не знать, что это ничегошеньки не доказывает, — ответил я. — Но вполне достаточно для уверенности, что возвращусь в Сан-Франциско с убийцей на поводке.
Она рассмеялась. Я тоже ответил ей смехом и встал.
— Еще увидимся, — бросил я и направился к двери.
Я возвратился в Сан-Диего и послал телеграмму в Лос-Анджелес с просьбой прислать еще одного агента. Потом перекусил, а вечер провел в своем номере в отеле, ожидая Гормена.
Появился он поздно, от него так несло мескалем, что запах можно было учуять, находясь в Сент-Луисе, но голова у него была в полном порядке.
— Одно время дела складывались так, что я готов был вынуть пушку, чтобы вытащить тебя из той конуры, — усмехнулся он.
— Брось эти глупости! — прикрикнул я на него. — Твое дело глядеть в оба. Что ты видел?
— Когда ты смылся, девушка и тот тип сели рядышком, носом к носу. Они были возбуждены... сплошные нервы. Вскоре он вышел из кабака. Я оставил девушку и последовал за ним. Он пошел в город и послал телеграмму. Я не мог приблизиться к нему настолько, чтобы увидеть адрес. Потом вернулся в «Подкову».
— Кто он, этот тип?
— Судя по тому, что я слышал, приятным парнем его не назовешь. Зовут его Флинн Гусиная Шея. Служит вышибалой в том же кабаке.
Значит, Гусиная Шея был в «Золотой подкове» стражем порядка, а я его ни разу не видел за те три дня... Не мог же я так надраться, чтобы не заметить такое чучело. А ведь именно в один из этих трех дней миссис Эшкрафт и ее прислуга были убиты.
— Я телеграфировал в твою контору, чтобы они подбросили нам еще одного агента, — сказал я Гормену. — Он будет помогать тебе. Поручи ему девушку, а сам займись Гусиной Шеей. Сдается мне, что на его совести три убийства, так что не зевай.
— Есть, шеф! — ответил он и пошел спать.
Следующий день я провел на скачках — ставил по маленькой то на одну клячу, то на другую и ждал ночи.
После последнего заезда зашел перекусить в японский ресторанчик, а потом перебрался в казино, находившееся в другом конце того же здания. Там жизнь била ключом: свыше тысячи посетителей всех мастей и сортов, казалось, были охвачены единой страстью — спустить с помощью покера, игральных костей, колес фортуны, рулетки и прочих хитрых штучек деньги, оставшиеся после скачек, или все, что выиграли. Я не принимал участия в игре. Я бродил в толпе, охотясь на вполне определенных, нужных мне людей.
Вскоре я высмотрел первого — загорелого мужичка, похожего на поденщика, нарядившегося в воскресный костюм. Мужичок проталкивался к выходу, а на лице его было выражение той особой пустоты, которая отличает любителей азартных игр, проигравшихся до того, как игра закончилась. Таких гнетет не столько проигрыш, сколько то, что пришлось прервать игру.
Я преградил поденщику дорогу.
— Облапошили? — спросил сочувственно.
Он ответил смущенным кивком головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13