Он сверился со списком пассажиров, улетевших утром в понедельник рейсом в Вашингтон. Реактивный воздушный лайнер Американской авиакомпании вылетел в одиннадцать утра в Вашингтон, где и совершил благополучно посадку в восемнадцать тридцать по местному времени. И среди пассажиров действительно была Алексис Фрост.Мне посчастливилось зарезервировать билет на рейс «Меркурия», отправлявшегося в Вашингтон из аэропорта в Инглвуде в двадцать сорок пять. Как мне повезло!Здание аэровокзала Международного аэропорта было мягко освещено, и через огромные стеклянные окна открывался красивый вид на взлетно-посадочную полосу. Я сидел в зале ожидания на втором этаже за столиком у одного из окон, потягивая бурбон с водой, и приятное синее пламя растекалось у меня внутри.Было достаточно веских причин для моей поездки в Вашингтон, даже если Алексис там не окажется. А если окажется, тем лучше. Я дважды пытался связаться из аэропорта с номером Алексис в «Статлере», но безрезультатно. Я позвонил также Келли и сообщил, что лечу в Вашингтон и кое-что еще, менее официальное. Рейс в двадцать сорок пять по местному времени и в двадцать три сорок пять по вашингтонскому. За десять минут до вылета самолета я в третий раз попытался дозвониться до «Статлера». И на сей раз мне это удалось.Но ответила мне не Алексис, а мужской голос.— Здравствуйте, — сказал я, — я хотел бы переговорить с Алексис Сэнд.— Скотт? Это Шелл Скотт?!Черт побери, подумал я. Я не представился, но голос показался мне знакомым. И я вспомнил, где его слышал. Он, должно быть, тоже запомнил меня. Человек на другом конце линии был Чет Драм.И все встало на свои места. Чет Драм находится в номере миссис Сэнд в «Статлере» за несколько минут до полуночи. Теперь все сходится. В этом даже есть некая тошнотворная красота. Моя рука стиснула телефонную трубку, как только я подумал о том, что происходило в течение последних трех дней.А когда я к этой картине добавил Честера Драма, все приобрело совершенно иной смысл. Драм и Рейген. Драм и Хольт.Драм во Фронт-Ройале. Драма освобождает из тюрьмы сын Торгесена. Драм и миссис Сэнд. Драм и Алексис Фрост.— Опять собираетесь попугать меня повесткой в суд, Драм? — спросил я не слишком-то любезно.— Если не скажете, кто ваш клиент.— Я уже говорил вам, что не могу разглашать подобные сведения. Никому, а тем более вам.— В этом есть смысл, если ваш клиент — мерзавец по имени Рейген. У этого парня крыша поехала.— Драм, вы что, заболели? Если миссис Сэнд с вами, передайте ей трубку.— Пораскиньте мозгами, Скотт, и объединяйтесь с нами. У нас и так достаточно неприятностей, кроме...— Следует понимать, что «мы» — это Сэнд, Торгесен и остальная шайка-лейка, так?— Вы, я вижу, не в себе?— Как раз пришел в себя. Полагаю, вам не надо объяснять, как поступить с вашей повесткой в суд.— В чем дело, вы не верите в конституционную демократию?— Только не в вашу.— Скотт, я устал от вас.Моя железная выдержка чуть-чуть меня подвела. Всего на одну десятую.— Тогда, черт бы вас побрал, оставьте телефон в покое и пригласите миссис Сэнд! Вытряхните ее из постели, если надо, но дайте мне поговорить с этой женщиной!Думаю, в этот момент я уже сорвался на крик.Послышался страшный скрежет, и на какое-то мгновение я с ужасом подумал, что сейчас у меня лопнет барабанная перепонка. Сначала мне показалось, что Драм повесил трубку. Но через мгновение тихий голос, который я слышал в собственной квартире ранним утром в понедельник, стал ласкать мое чуть было не оглохшее ухо.— Мистер Скотт?Алексис. Именно это мне и нужно было узнать. Она там. С этим Драмом.— Да, это Шелл Скотт, миссис Сэнд. Или Алексис Фрост.Дама, которой ничего не известно о Майке Сэнде.— Я... могу все объяснить. Наш брак держался в тайне, пока какой-то репортеришка не застукал меня здесь ночью в понедельник.— Черт, я и сам все могу объяснить!— У вас есть новости о моем отце? — спросила она.— Нет. Но если бы и были, неужели вы думаете, что я вам их сообщил бы?— Не понимаю, к чему вы клоните.— Не понимаете, да? Тогда ладно, поскольку вы говорите, что можете все объяснить, расскажите мне о двух мерзавцах, которые преследовали вас, когда вы отъезжали от моего дома утром в понедельник. И которые пару раз стреляли и меня.Алексис задохнулась:— Вы лжете!И это все решило. Во всяком случае, у меня больше не оставалось времени. Зато в Вашингтоне у меня времени будет предостаточно. Поэтому я сказал:— До свидания, миссис Сэнд. До скорого свидания.Я повесил трубку и рысью помчался к самолету.Я едва на него успел. Но все-таки успел. Я пристегнул ремень, и мощные реактивные двигатели понесли самолет по взлетной полосе. Через четыре с половиной часа я буду в Вашингтоне. Это пустяковое время. Но недостаточно быстро для меня. «Милая Алексис, — думал я, — вам многое придется мне объяснять. Да еще этот Драм. У меня есть что ему сказать».Я вспомнил, когда мне впервые довелось услышать имя Драма в этой неразберихе — в понедельник ночью, под окном офиса Рейгена. Всего две ночи назад. Смешно, но тогда это имя для меня мало что значило.И как много оно значит для меня сейчас!Я был на пути в Вашингтон, в штаб-квартиру «Братства грузоперевозчиков», к Майку Сэнду и ко всем остальным. На пути к Алексис Фрост... к миссис Сэнд.И к моему другу. К моему приятелю. К вранью, которое мне предстоит выслушать. К Чету Драму. Драм угодил за решетку Фронт-Ройал, штат Вирджиния, 16 ч. 00 мин., среда, 16 декабря Камера предварительного заключения располагалась на втором этаже полицейского участка во Фронт-Ройале.— Поместите его рядом с той, — приказал Линдсей надзирателю, толстому человеку с красным лицом и жидким венчиком рыжих с проседью волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102