Помню, накопаешь опарышей, червей или личинок жуков…
– Жукинсов! – рассеянно усмехнулась Людмила.
– Жукинсов?..
– Был у меня один знакомый по фамилии Жукинс. Противный такой мужичонка, весь какой-то неприятный и скользкий, словно личинка жука. Надо же, какое точное сравнение наконец-то к нему подобралось! Только теперь это мне уже ни к чему…
– Почему? – поинтересовался капитан Панфилов, что-то припоминая.
– Потому что господин Жукинс в данное время находится в обществе своих сородичей – личинок и червей, – с неожиданной злобой ответила Людмила. – Я понимаю, что нехорошо так отзываться о покойниках, но в случае с моим бывшим шефом Альфредом Жукинсом так и хочется сказать, что смерть ему очень к лицу!
– Уж не тот ли это Жукинс, которого застрелили у собственного подъезда год назад?
– Он, – подтвердила Людмила. – А вы его знали?
– Как же, как же. Это убийство до сих пор портит мне всю отчетность!
– Так значит, вы вели это дело? Вот так совпадение!
– Действительно совпадение. А вы, следовательно, работали у этого Жукинса в фирме?
– Верно…
– Тогда почему я вас не допрашивал в качестве свидетеля?
– За полгода до убийства меня уволили!
– Вот как! И за что, если не секрет?
– Не секрет!.. За растрату.
– За растрату? – не поверил Анатолий.
– Собственно, растраты никакой не было, – вздохнула Людмила. – Просто многоуважаемый господин Жукинс промотал огромную сумму денег и все свалил на меня.
– И чем все это кончилось?
– Кончилось все тем, что я выплатила недостающую сумму, а затем два года работала на долги, которые после этой выплаты остались.
– Вот это да! А что же вы в милицию не обратились?
Ответом была лишь грустная улыбка.
…Анатолий невольно вздрогнул, когда в кабинет ворвался Паша Воронов.
– Толя! Ты все сидишь?! Прости, старик, я о тебе совсем забыл. Военные действия в кабинете начальника отняли все силы!
– Понимаю… Ну хоть «Волгу» с «Ровером» отвоевать удалось?
– А как же! Я им все по понятиям разложил! Ха-ха-ха… Ну что у тебя? Кто на этот раз тебя интере-сует?
– Виктор Отаев!
– Наставник? – удивленно вскинул брови хозяин кабинета. – И чего же он натворил такого, чего бы я не знал? Может, сообщишь по секрету?
– Мне кажется, он виновен в одном убийстве, – ответил Анатолий.
– Ух ты, – засмеялся Воронов. – Мне лично давно кажется, что он повинен, как минимум, в пятидесяти убийствах… Но где улики, где доказательства? Наставник – хитрая бестия, ничего не делает собственными руками… Так что уличить его практически невозможно! Если вдруг это тебе удастся, то считай, что орден, который мне пообещал министр за то, что я прищучу этого шизофреника, достанется тебе, почет и слава соответственно!
– Шизофреника?
– Ты разве не знал, что он психически больной человек?
– Нет.
– Я думал, раз ты им начал интересоваться, то уж об этом-то проведал, – стерев улыбку с лица, сказал Воронов. – Вот, смотри. – Он несколько раз ткнул пальцем в клавиши своего компьютера. – Выписка из больничной карты гражданина Остаева Виктора Самуиловича… Читаем: «Остаев В. С. доставлен в приемное отделение психиатрической больницы номер один с предварительным диагнозом: нервное расстройство. В ходе осмотра специалистом предварительный диагноз был изменен на депрессивный психоз. Назначено амбулаторное лечение. В ходе амбулаторного лечения предварительный диагноз не подтвердился. Было установлено, что пациент страдает более тяжелой формой психического расстройства, а именно шизоаффективной шизофренией. Назначен курс лечения нейролептиками».
– Откуда это у тебя? – удивился Анатолий.
– Из того самого городка, где в молодости жил Наставник! Между прочим, уникальный документ. Попал в мои руки абсолютно случайно, из-за рассеянности работников архива психиатрической клиники. Все остальные упоминания о своей болезни Наставнику, должно быть, удалось уничтожить. А зря, между прочим… С таким диагнозом он неподсуден.
– А что такое – шизоаффективная шизофрения?
– У-у-у, старик, – вновь ощерился в улыбке коллега. – Этого без стакана я объяснить не смогу. Но если кратко, это такая фигня, когда человек живет в своем собственном мире и чувствует себя центром этого мира. Все остальные люди для него – низшие существа.
– Нечто вроде мании величия?
– Нет, старик, – покачал головой Павел Воронов. – Мания величия – это совсем другое! Та штуковина, которая гложет мозги Наставника, намного круче. Если хочешь, то я могу тебе дать распечатку доклада светила в области психиатрии доктора Носова. Там про шизоаффективную шизофрению все обстоятельно написано.
– Ты, я смотрю, основательно подкован! – не мог не восхититься коллегой следователь Панфилов. – Вот только вряд ли я пойму, что там написано.
– Как хочешь.
– А кстати, – опомнился Анатолий. – Может, он вылечился давно? Ведь это твоя выписка из медицинской карты, как я понимаю, сделана еще тогда, когда Виктор Остаев был довольно молод. Сколько ему тогда было?
– Девятнадцать, – ответил Павел. – Только вот вылечиться он не мог. Шизофрения неизлечима. А та ее форма, которой болен Наставник, с возрастом только прогрессирует, вызывая, кроме нервных расстройств, еще и побочные заболевания, причем очень серьезные!
– Например?
– Например, кровоизлияния мозга, паралич!..
– Вот это да! – изумился Анатолий. – А я и не знал, что подобное может быть вызвано психической болезнью.
– Я тоже не знал, пока не стал как следует вникать во всю эту медицинскую кухню, – признался Воронов.
– Значит, он всего лишь самый обычный сумасшедший?
– «Гениальность и помешательство», – изрек Воронов, – так называется труд Чезаре Ломброзо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94