Он что-то объяснял метрдотелю и стоящему перед ним охраннику.
Завидев вошедшего в сопровождении своей свиты Потапова, он широко улыбнулся и, двинувшись навстречу, рефлекторно пригладил свои и без того сильно поредевшие и аккуратно прилизанные к черепу волосы. Филёвский весь сиял от улыбки.
— Добрый вечер, — произнёс он, — какие важные гости к нам сегодня пожаловали! Мы только что открылись, не желаете ли пройти в ресторан или бар.
— Мы здесь по делу, — ответил Потапов.
— Боже мой, какие дела в моем-то заведении? — ещё шире улыбнулся Филёвский.
— Нам необходимо переговорить с братьями Грибановыми, — ответил Сергей.
— С братьями? — Улыбка слегка померкла на лице Филёвского, и он бросил быстрый взгляд на метрдотеля.
— Я хочу знать, — сказал Потапов, — где находится женщина, которую они привезли сюда и держат в одном из ваших помещений.
— Женщина? — снова неопределённо произнёс Филёвский, провожая взглядом поднимающегося метрдотеля.
Когда последний скрылся из виду на втором этаже, Филёвский уже без улыбки взглянул на Потапова и произнёс:
— Честно говоря, я не понял.
— Слушай, Филя, — вступил в разговор Пастухов, подойдя к Филёвскому, который был почти на голову ниже него, — если ты ещё раз прикинешься дурачком, я возьму тебя за яйца и так их оттяну…
При этих словах Юрий ухватился за галстук-бабочку и, сильно потянув её на себя, затем резко отпустил. Бабочка неприятно, со щелчком врезалась в шею владельца, от чего тот даже вздрогнул.
— Бац — и все, — улыбнулся Пастухов, — после этого ты будешь самый понятливый кастрат города.
— Я задал вопрос, — произнёс Потапов, спокойно, с безразличием, наблюдавший за манипуляциями Пастухова с аксессуарами одежды Филёвского.
— Я… я, честно говоря, не знаю, — замешкался Филёвский, — но, по-моему, они где-то наверху были, — тут же добавил он.
— Какой номер? — спросил Потапов.
— Обычно у них восемнадцатый номер, но я вам ничего об этом не говорил…
Потапов молча направился к лестнице в сопровождении своих людей.
Едва они поднялись на второй этаж, как тут же столкнулись в узком коридоре с направляющимися навстречу им тремя бандитами из Романовской группировки.
Первым шёл Никита Грибанов.
Увидев Потапова, он остановился и грубым голосом спросил:
— Это ты, что ли, хотел с нами поговорить?
— Моя фамилия Потапов, — произнёс Сергей, холодно взглянув на Грибанова, — сегодня мне стало известно, что вы насильно похитили женщину, которую я хорошо знаю. Я хочу, чтобы вы отпустили её, не причинив никакого вреда.
Грибанов в ответ лишь усмехнулся и спросил:
— Это твои солдаты пасли нас по дороге сюда?
— Так какой будет ответ? — спросил Потапов.
— А никакой, — ответил Никита, — кто ты есть, чтобы я перед тобой отчитывался?
— По-моему, я представился, — с недоброй усмешкой произнёс Потапов, — но если ты не понял, могу добавить, что я тот человек, на интересы которого вы наехали. А это ещё никому не удавалось сделать безнаказанно, поэтому для вас всех будет лучше, если вы вернёте нам девушку целой и невредимой.
Неожиданно лицо Грибанова исказилось злобой, он сунул руку под полу куртки и выхватил оттуда пистолет, ткнув его дуло в лицо Потапова.
Оба телохранителя Потапова тоже выхватили свои табельные пистолеты Макарова, нацелившись в Грибанова.
Они не выстрелили только потому, что Потапов поднял руку и спокойным голосом произнёс:
— Тихо, тихо, не стреляйте. Похоже, у парня тяжёлая форма инфантилизма: он в детстве с игрушками не наигрался, поэтому теперь продолжает. Но пистолет, мой маленький, это плохая игрушка, — усмехнулся Потапов, глядя в глаза Грибанову.
— Ты что делаешь, урод, — крикнул Титов на Грибанова, — ты без мозгов совсем, что ли, размахиваешь стволом, как ху… в публичном доме?
— Думал, что ты крутой, — с ненавистью произнёс Грибанов, глядя на Потапова, — а мы с крутыми просто поступаем, сейчас вышибу тебе мозги, и не будет больше никакой крутости.
— Ты что, на самом деле будешь стрелять? — улыбнулся Потапов, однако глаза его оставались холодны, и он, не обращая внимания на маячащее перед его лицом дуло пистолета, смотрел Грибанову прямо в глаза. На лице Потапова не было ни тени страха.
— Не сомневайся, — произнёс Грибанов, — я не промахнусь.
— Это точно, — неожиданно улыбнулся Потапов и, повернувшись к стоящему сзади него Титову, сказал:
— Он не промахнётся… Если ему кто-то ещё даст выстрелить.
Произнеся последние слова, Потапов молниеносно ударил левой рукой по руке Грибанова, держащей пистолет, и почти одновременно заехал ему кулаком под дых.
Правая рука Грибанова дёрнулась в сторону и вверх, зажатый в ней пистолет выстрелил. Сверху посыпалась отбитая пулей штукатурка.
Сам же Грибанов с остекленевшими от боли глазами согнулся почти пополам. Он не мог ни дышать, ни двигаться, у него было полное ощущение того, как будто его ударили под дых кирпичом.
Но Потапов не остановился на этом, он схватил правую руку Грибанова, по-прежнему держащую пистолет, и что есть силы ударил о колено. Пистолет гулко стукнулся о кафельный пол.
Затем он, выкрутив Никите руку, развернул его спиной к себе, схватив его сзади левой рукой за горло.
И охранники Потапова, и бандиты не стреляли, боясь попасть в своих же начальников.
Когда же Потапов сжал шею Грибанова болевым приёмом, он уже вполне мог диктовать бандитам, поэтому он резко скомандовал:
— Быстро бросить оружие, иначе я этому козлу шею сверну!
Низкорослый Никита был физически очень сильный человек, но в железных объятиях Потапова он не рискнул даже пошевелиться. Бандиты, видя такое дело, положили пистолеты на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51