ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Пси милостивое, что же потеряют крестьяне, если восстанут? Ведь они должны люто ненавидеть Хидеки Синго. Почему же они не набросятся на него сообща, почему не прикончат? Почему они не перерезали нам глотки сразу после крушения? Ведь потом они могли бы сказать, что мы погибли в катастрофе. Девять из десяти человек в Суитуотере на Вайоминге именно так бы и сделали!
Он еще раз обежал взглядом плексовые стены и подивился, как потерпевший крушение корабль ухитрился на протяжении десяти или даже больше лет оставаться незамеченным в роще искусственно выведенных быстрорастущих каштанов, посреди сотен квадратных миль рисовых полей… Но чем дольше он размышлял, тем более возможным это казалось. Название свое деревня получила от быстрорастущих каштанов, которые вырастают за один сезон. Так что, скорее всего, огромные деревья почти сразу скрыли рухнувший корабль от поисковых отрядов, а роща стала священной.
Да и кто, собственно, станет тут искать? Чужеземцам, кем бы они ни являлись, крайне редко удавалось получить разрешение на свободный въезд во владениям императора. Все имперские миры охранялись весьма ревниво, и Осуми, несмотря на существование здесь Анклава, в этом смысле не была исключением. Даже чтобы выехать за пределы Каноя-Сити, в глубь окрестных территорий, нужно было получить официальное разрешение, а само правительство планеты — шестьдесят пять миллионов квадратных миль суши и вдвое большая площадь, занимаемая океанами — вряд ли было заинтересовано в поисках никчемных обломков. Скорее всего, о координатах места крушения корабля власти Ямато в Мияконодзё просто-напросто не знали.
Корабль был изуродован. Некогда в него угодил мощный поток мезонов, который нарушил кристаллическую структуру плекса. От этого зрелища у него по спине побежали мурашки.
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла…»
Он продолжал молиться, с трудом пробираясь через искореженные, переплетенные трубопроводы и все дальше углубляясь в лабиринт плексовых анабиозных камер. Снующие по трубам над головой обезьянки с дьявольскими мордами то визжали на него, то ухаживали друг за другом; мамаши, расположившись в камерах, кормили грудью малышей. Он заметил похожих на змеек ящериц, которые искали, чем бы поживиться, на поросших мхом поверхностях, и вдруг с удивлением понял, что плексовые раки вокруг покрыты вовсе не резьбой. Причудливые узоры оказались результатом естественных процессов, естественными изгибами, естественными выпуклостями и углублениями. Внутренности корабля представляли собой фантастическую картину, невообразимо огромный образчик природной скульптуры, подобной сталактитам разнообразной формы в известняковой пещере.
И тут Хайден почувствовал это: присутствие чего-то, что неудержимо влекло его к себе, чего-то, что он заметил уголком глаза. Стрейкер обернулся. Невероятно, но неподалеку стояла фигура самурая в полном вооружении. Стояла в недрах корабля, древняя и неподвижная, как скала.
Перед этой фигурой располагалось множество глиняных горшков, висели гирлянды пурпурных цветов, лежала пища, а там, где бесчисленные колени и лбы касались палубы у ее ног, плекс блестел, как отполированный. Хайден Стрейкер ясно понимал, что стал первым американцем, очутившимся здесь, первым человеком, который приблизился к фигуре без суеверного страха или должных церемоний, без приглашения, и чувство неудобства вдруг вменилось паникой.
Воин злобно таращился на него, и под этим гнетущим взглядом Хайден оцепенел. Однако неодолимая сила, исходящая из пустых глазниц забрала крылатого боевого шлема, покрытого толстым слоем жира, по-прежнему влекла его вперед. Как будто преклонение и почитание на протяжении десяти лет действительно наделили эту фигуру божественностью, вдохнули в нее могущество; и теперь злое божество видело его, смотрело на него и притягивало его к себе.
Чем ближе Хайден подходил к плексовой фигуре, тем больше преисполнялся благоговения. Перед глазами плыло, в ушах шумело, как шумит приложенная к уху морская раковина или шуршат гонимые ветром листья. Казалось, окружающий мир съежился до размеров крошечной, далекой точки света в конце длинного туннеля… но, несмотря ни на что, Хайден двигался вперед.
— Там пусто, — громко сказал он. — Это всего лишь пустые самурайские доспехи, которым поклоняются темные крестьяне.
Он протянул руку и увидел, как его бледные пальцы касаются окаменевшего воина.
— Сукин сын, — сказал Хайден, впрочем, тут же почувствовав, насколько абсурдно это звучит. А потом вскрикнул от ужаса, когда рука воина неожиданно поднялась и крепко схватила его за локоть.
10
Розей-староста еще ниже склонился над ужасным оружием иноземца, дотронулся до селекторного механизма «вессона» и вдруг засомневался. На его морщинистом лице ярко желтели глаза. Розей был чисто выбрит, худощав и смуглокож, и до сих пор жилист, как и все жители Курихары. Носил он темно-зеленую с черным хаори, волосы были перехвачены белой лентой. Перед глазами старосты все еще стояла ужасная картина — отрубленная голова монаха Сундзё. И все же вид этой головы был гораздо менее отвратителен, чем вид гайдзина.
Так вот, значит, как они выглядят, — думал Розей. У них и впрямь голубые глаза и волосы, как сухая трава. Тогда, значит, и все остальное, что о них рассказывают, тоже правда!
Может быть, во всем виноват я? — спросил он себя. Не из-за меня ли боги наказывают деревню? Неужто наш глубоко почитаемый бог Хосё Нёрай видел, как я украл сокровища гайдзина, и это послужило причиной смерти монаха? Или просто у старика была такая карма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Он еще раз обежал взглядом плексовые стены и подивился, как потерпевший крушение корабль ухитрился на протяжении десяти или даже больше лет оставаться незамеченным в роще искусственно выведенных быстрорастущих каштанов, посреди сотен квадратных миль рисовых полей… Но чем дольше он размышлял, тем более возможным это казалось. Название свое деревня получила от быстрорастущих каштанов, которые вырастают за один сезон. Так что, скорее всего, огромные деревья почти сразу скрыли рухнувший корабль от поисковых отрядов, а роща стала священной.
Да и кто, собственно, станет тут искать? Чужеземцам, кем бы они ни являлись, крайне редко удавалось получить разрешение на свободный въезд во владениям императора. Все имперские миры охранялись весьма ревниво, и Осуми, несмотря на существование здесь Анклава, в этом смысле не была исключением. Даже чтобы выехать за пределы Каноя-Сити, в глубь окрестных территорий, нужно было получить официальное разрешение, а само правительство планеты — шестьдесят пять миллионов квадратных миль суши и вдвое большая площадь, занимаемая океанами — вряд ли было заинтересовано в поисках никчемных обломков. Скорее всего, о координатах места крушения корабля власти Ямато в Мияконодзё просто-напросто не знали.
Корабль был изуродован. Некогда в него угодил мощный поток мезонов, который нарушил кристаллическую структуру плекса. От этого зрелища у него по спине побежали мурашки.
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла…»
Он продолжал молиться, с трудом пробираясь через искореженные, переплетенные трубопроводы и все дальше углубляясь в лабиринт плексовых анабиозных камер. Снующие по трубам над головой обезьянки с дьявольскими мордами то визжали на него, то ухаживали друг за другом; мамаши, расположившись в камерах, кормили грудью малышей. Он заметил похожих на змеек ящериц, которые искали, чем бы поживиться, на поросших мхом поверхностях, и вдруг с удивлением понял, что плексовые раки вокруг покрыты вовсе не резьбой. Причудливые узоры оказались результатом естественных процессов, естественными изгибами, естественными выпуклостями и углублениями. Внутренности корабля представляли собой фантастическую картину, невообразимо огромный образчик природной скульптуры, подобной сталактитам разнообразной формы в известняковой пещере.
И тут Хайден почувствовал это: присутствие чего-то, что неудержимо влекло его к себе, чего-то, что он заметил уголком глаза. Стрейкер обернулся. Невероятно, но неподалеку стояла фигура самурая в полном вооружении. Стояла в недрах корабля, древняя и неподвижная, как скала.
Перед этой фигурой располагалось множество глиняных горшков, висели гирлянды пурпурных цветов, лежала пища, а там, где бесчисленные колени и лбы касались палубы у ее ног, плекс блестел, как отполированный. Хайден Стрейкер ясно понимал, что стал первым американцем, очутившимся здесь, первым человеком, который приблизился к фигуре без суеверного страха или должных церемоний, без приглашения, и чувство неудобства вдруг вменилось паникой.
Воин злобно таращился на него, и под этим гнетущим взглядом Хайден оцепенел. Однако неодолимая сила, исходящая из пустых глазниц забрала крылатого боевого шлема, покрытого толстым слоем жира, по-прежнему влекла его вперед. Как будто преклонение и почитание на протяжении десяти лет действительно наделили эту фигуру божественностью, вдохнули в нее могущество; и теперь злое божество видело его, смотрело на него и притягивало его к себе.
Чем ближе Хайден подходил к плексовой фигуре, тем больше преисполнялся благоговения. Перед глазами плыло, в ушах шумело, как шумит приложенная к уху морская раковина или шуршат гонимые ветром листья. Казалось, окружающий мир съежился до размеров крошечной, далекой точки света в конце длинного туннеля… но, несмотря ни на что, Хайден двигался вперед.
— Там пусто, — громко сказал он. — Это всего лишь пустые самурайские доспехи, которым поклоняются темные крестьяне.
Он протянул руку и увидел, как его бледные пальцы касаются окаменевшего воина.
— Сукин сын, — сказал Хайден, впрочем, тут же почувствовав, насколько абсурдно это звучит. А потом вскрикнул от ужаса, когда рука воина неожиданно поднялась и крепко схватила его за локоть.
10
Розей-староста еще ниже склонился над ужасным оружием иноземца, дотронулся до селекторного механизма «вессона» и вдруг засомневался. На его морщинистом лице ярко желтели глаза. Розей был чисто выбрит, худощав и смуглокож, и до сих пор жилист, как и все жители Курихары. Носил он темно-зеленую с черным хаори, волосы были перехвачены белой лентой. Перед глазами старосты все еще стояла ужасная картина — отрубленная голова монаха Сундзё. И все же вид этой головы был гораздо менее отвратителен, чем вид гайдзина.
Так вот, значит, как они выглядят, — думал Розей. У них и впрямь голубые глаза и волосы, как сухая трава. Тогда, значит, и все остальное, что о них рассказывают, тоже правда!
Может быть, во всем виноват я? — спросил он себя. Не из-за меня ли боги наказывают деревню? Неужто наш глубоко почитаемый бог Хосё Нёрай видел, как я украл сокровища гайдзина, и это послужило причиной смерти монаха? Или просто у старика была такая карма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218