Стриж, кажется, прекрасно понял скрытый смысл, но предпочел принять нарочито непонятливый вид.– Итак?– Вы правы, Дезет, у меня к вам есть предложение. Мне нужно знать ваше мнение по одному вопросу. Поверьте, я ваше мнение ценю. Взгляните сюда.Он подал иллирианцу заранее приготовленную стопку документов. Тот встал, чтобы принять ее, опустился снова на черный пластиковый стул и расположил бумаги на коленях.– Мне нужно время, чтобы разобраться.– Читайте прямо сейчас. Я подожду.Некоторое время Дезет сосредоточенно шуршал страницами.– Ну что ж, я понял. Мое мнение – это дело отчетливо связано с общементальной проблемой. Однако для того, чтобы получить такой вывод, не стоило ехать в вельд. Сами-то додумались?– А как же. Ну и что бы вы стали делать на моем месте, Стриж?– Отправил бы туда мобильную группу из самостоятельных, толковых людей. Сенса, аналитика, еще пару-тройку полезных личностей. Пусть разберутся на месте.– Я рад, что наши мнения совпали. Вот я и хочу предложить вам поучаствовать в этом исследовании. Не все же дренажные канавы копать.– Вы шутите?Стриж собрал бумаги в пачку и сейчас, осторожно постукивая, подравнивал ее края.– Нисколько.– Вас не останавливает, что в общементальную проблему на территории Каленусии придется посвятить иностранца, к тому же – иллирианца, да еще и военного преступника?– Нет.– Вы свихнулись, колонель.– Вовсе нет. У вас есть одно ценное качество, Дезет. Нулевая внешняя пси-активность. А попросту: негипнабелен, не внушаем, пси-неконтактен, не подвержен ментальной наводке. Полный ноль и глухо по всем паранормальным параметрам. Вы автономны, Дезет.– Эта автономность едва не загнала меня на тот свет.– Да, знаю. Ординарный суд первой инстанции признал вас подлежащим полной личной ответственности, как неподверженного даже легкому внелогическому внушению.– Попросту отправил меня на виселицу.– А вы ее не заслужили?– Я не буду обсуждать этот вопрос.– “Не буду обсуждать” – ваша традиционная увертка. Потому что вам попросту нечего сказать в ответ. Ваш след – вполне реальные трупы: мужчины, женщины, старики, дети…– Детей я отпускал.– Чтобы они сами погибли без еды и крова?– Я к этому не стремился.– А к чему тогда стремились вообще?– Я служил Иллире так, как было принято.– Это с вашим-то внешним пси-нулем? Да вас по определению невозможно оболванить!– Хватит. Я пришел сюда не для того, чтобы слушать ваши душеспасительные беседы. Вы имели возможность меня повесить. Вы почему-то этого не сделали. Примите мои искренние и глубокие соболезнования – я жив. Ваш аэробус ушел. Все.– Да, в некотором смысле ушел. Скажите, уже не для протокола, не для того, чтобы спасти себе жизнь – вы когда-нибудь раскаивались в содеянном?…* * *Шесть лет назад.28 июня 6999 года. Граница Каленусии и Иллиры. Долина Ахара.Стриж опустил излучатель и, прищурясь, посмотрел на солнце. Рыжий мохнатый диск чуть сдвинулся влево.– Канингем, останешься здесь. Все прочие временно переходят по твое начало. Локс, Фисби – за мной.Троица поднялась из кустов и перебежками двинулась к темнеющим неподалеку обветшалым стенам домов. Слепые выбитые окна неприветливо чернели. Дезет навел ствол на ближайший проем, осторожно высунулся из-за косяка. После яркого солнца перед глазами плавали бурые круги.– Все чисто. Никого.– Эй, капитан. У нас тут “гости”.– Кто?Фисби стволом подтолкнул прикладом девочку лет четырнадцати. Рядом стояли мальчишки-близнецы, не старше пяти лет.– Где их родители? Сбежали? Эй, ты, – он навел ствол на девушку-подростка, – ты видела здесь солдат?Девушка молчала, на враз побледневшем некрасивом лице резче выступили почти черные веснушки.– Ты понимаешь мою речь? Видела солдат?Девочка кивнула и указала на заржавших Локса и Фисби.– Она немая идиотка. Пошли, Стриж. Здесь нет каленусийской спецкоманды. Остановимся на ночь – их родители вернутся завтра.Дезет проследил, как пушистый след косо ушедшей в зенит сигнальной ракеты тает в воздухе. Пахло горькой полынью и жарой.Подошедший отряд Канингема занимал пустые дома. Не совсем пустые. На тридцать домов обнаружилось полсотни припрятавшихся жителей: в основном подростки, старухи и младенцы. Десяток мужчин: обожженные солнцем фермеры из окрестных местечек. Каленусианские женщины-крестьянки с глазами терпеливых коров. Стриж пожал плечами и отвернулся.– Обыскать. С оружием налево, без оружия направо. Проверить дома.Обыск затянулся. Излучателей не нашли нигде: ни в коттеджах, ни в полуразвалившейся риге, ни в крошечном здании школы. Локс грязно ругался: его светлая кожа сильно обгорела на солнце.– Что делать с этими?– Мужчин – закрыть в сарай. Женщин и пацанву – по домам. Продукты есть?Найденный запас оказался более чем скромен – и тут же пошел в ход. Фисби сидел на корточках перед походным котлом и помешивал варево чисто оструганной палочкой. Стриж вошел в дом – от раскалившейся за день жестяной крыши веяло нестерпимым жаром. На единственной деревенской улице чуть посвежело – сгустившуюся черноту неба пробили редкие звездочки, Селена-прим заметно приподнялась над горизонтом. Неподалеку, поджав ноги, сидела все та же немая девчонка – глаза из-под спутанных волос голодно следили за котелком.– Ты о чем думаешь, Фисби?Стриж сообразил, что задал нелепый вопрос. Сержант, казалось, воспринял его как должное.– Мне нравится запах полыни. У моей матери ферма на восточном побережье.Надсадно кричали полевые сверчки. Дезет повернулся и вошел в дом. Голый земляной пол сплошь усеивали тела спящих – иллирианцы предпочли держаться вместе. Надо было проверить часовых, подумал Стриж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24