Объявляю конкурс на лучший способ борьбы с дождливой тоской.
— Со сплином, — поправил его Влодек.
— Тоской, ты, англичанин из Таракановки! — обозлился Брошек.
Несколько минут девочки потратили на попытки помирить двоюродных братьев. Потом предложение Брошека было принято всеми, не исключая продолжавшего дуться Влодека, и ребята разошлись, чтобы в тишине и покое напрячь воображение и придумать, как убить время в предстоящую долгую дождливую неделю. Влодек отправился в спальню, Брошек залез на чердак, Ика и Катажина тоже нашли какие-то укромные местечки.
Пацулка же первым делом заглянул в кладовку. И, как оказалось, не зря: от завтрака остался не только початый горшочек меда, но и баночка земляничного варенья.
Затем он вымыл дочиста обе банки и вернулся на веранду. На его круглой физиономии застыла туповатая сытая улыбка. Подкрепившись, Пацулка пришел к выводу, что мир — невзирая на дождь — прекрасен, и замер, уставившись в пространство. Так он сидел, неподвижный, как статуэтка Будды, пять, десять, пятнадцать минут. Наконец, на шестнадцатой или семнадцатой минуте, очнулся и медленно перевел взгляд со старой часовни на лежащую на столе газету. Потом его взгляд проделал тот же путь еще дважды, но значительно быстрее.
— Нууу, — произнес он в заключение с чувством глубочайшего уважения к собственной персоне. Встал, сел и повторил свое «нууу» еще целых два раза.
Потом мысленно воскликнул: «Пацулка — великий человек!» — и в ожидании остальных занялся правым крылом пеликана.
Остальные собирались без большого энтузиазма. Судя по лицам, отведенного на размышления часа оказалось недостаточно. Первой приплелась Катажина, за ней — Ика и Брошек. Последним явился Влодек. Плохо знающий его человек мог бы подумать, что он единственный не потерял времени даром и если не открыл Америку, то уж пресное море в Сахаре обнаружил наверняка. Но в этом обществе его самодовольная мина никого не могла обмануть.
— Кончай давить фасон, Влодек, — сладким голоском пропела Ика. — Младенцу ясно, что и ты ничего не придумал.
— Не ссорьтесь, — умоляюще сказала Катажина.
Ика с невинным видом округлила глаза.
— Кто тут ссорится?
— Спокойно! — вмешался Брошек. — Кому нечего сказать, пусть лучше помолчит. Уж если говорить, так что-нибудь толковое. Начинай, Ика.
Несколько минут в воздухе висела угроза очередного короткого замыкания. Однако благоразумие и чувство ответственности за общее дело взяли верх. Ика перебросила косу с левого плеча на правое (что было характерным проявлением растерянности) и пробормотала:
— Можно… это… провести соревнование. По… этому…
— По чему? — спросил Брошек.
— По собиранию грибов, — пролепетала Ика.
— Хе-хе-хе, — отозвался Влодек.
Брошек стукнул кулаком по столу.
— Попрошу без комментариев! No comments! Слово предоставляется Влодеку.
С лица Влодека немедленно сползла язвительная усмешка.
— Я считаю, — осторожно начал он, — что можно… — И осекся.
— Хе-хе-хе, — не замедлила отомстить ему Ика.
— Ика! — осадил ее Брошек.
Но тут Влодека осенило.
— Можно поиграть в бридж!
Ответом было неодобрительное молчание. Даже Пацулка соболезнующее покачал головой, и Влодек понял, что в этой компании глупо было вылезать с такой идеей. Но, поскольку оставаться в дураках не любил, поспешил обидеться.
— Извините, — сказал он. — Sorry. Совсем забыл, что бридж — развлечение для взрослых.
Но и этим не исправил положения. Все, как сговорившись, пропустили его замечание мимо ушей.
— А чем нас порадует Катажина, она же Альберт? — вопросил Брошек.
Катажина смутилась, покраснела, откинула со лба волосы.
— Мне кажется, — прошептала она, — можно организовать вокальный квинтет.
— Это с моим-то голосом? — ужаснулась Ика.
— Тогда давайте поставим спектакль, — сказала Катажина.
— Это не занятие для серьезных людей, — заявил Влодек.
— Ты так считаешь? — холодно спросил Брошек, отец которого пописывал пьесы.
— Или, — поспешила выдвинуть новое предложение Катажина, чтобы помешать развитию чреватой опасными последствиями дискуссии, — устроим охоту на косуль.
— Что?! — завопил Брошек.
— Фотоохоту, — торопливо пояснила Катажина.
Это было уже кое-что. Брошек неуверенно улыбнулся, Ика захлопала в ладоши, но Влодек — единственный, кто разбирался в фотографии, — быстро развеял мелькнувшую было надежду.
— В такую погоду? — задумался он и через минуту вынес свой приговор: — Ничего не выйдет!
— А если… — пробормотала Катажина, — если…
Это «если» она повторила еще раза три, по неизвестной причине покраснев вначале как роза, потом как георгин и напоследок как пион. Дело кончилось тем, что Ика стукнула ее по загривку.
— Да выдави ты хоть слово! — холодно потребовала она.
— А если нам поиграть… ну… например, в почтальона… — для разнообразия побледнев, закончила Катажина.
— Что-о-о? — Ика чуть не задохнулась. — А в «бутылочку» не хочешь?
— Н-не хочу… — беззвучно пролепетала покрасневшая на этот раз как мак Катажина.
Ика сочувственно покачала головой, перевела взгляд с Катажины на Влодека и обратно, после чего тяжело вздохнула.
— Говорят, даже Эйнштейну с его премудрыми мозгами случалось пару раз в жизни сморозить ужасную глупость, — сказала она и, чтобы переменить тему, добавила, обращаясь к Брошеку: — И ты ничего не придумал?
Брошек, собравшись с духом, уже готов был честно признаться, что, к сожалению, сколько ни обдумывал этот вопрос, ничего путного придумать не смог, как вдруг все — за исключением Пацулки — подскочили так, словно в крышу веранды ударила ослепительно яркая молния, сопровождаемая мощным ударом грома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76