Наша связь закончилась, но в то время я писал ей письма…
– И хотели бы их вернуть?
– Точно! Нежелательно, чтобы их кто-нибудь прочитал.
– Разве миссис Ордуэй отказывается отдать их?
– Она рада была бы это сделать, но ее нет.
– Почему такая срочность? Вы собираетесь вступить в брак?
Лицо Фолкирка осветилось лучезарной улыбкой.
– Очень этого хочу! Особенно теперь, когда передо мной замаячил титул лорда Банагера. Но думаю, что мисс Уинболт не примет моего предложения.
Филип с трудом сохранил самообладание. Какая наглость и какая дьявольская выдержка у этого негодяя! Он со смехом произнес:
– Вполне понимаю ваше желание иметь чистую репутацию, прежде чем связать себя семейными узами. Если я узнаю что-либо о письмах, то дам вам знать. – Они дошли до угла Арлингтон-стрит. На прощание Филип доверительно произнес: – Между прочим, Фолкирк, если увидите мисс Келланд, не упоминайте ей о письмах, хорошо? Мне бы не хотелось, чтобы она узнала, что у ее сестры была связь – она ведь всего-навсего деревенская девушка…
– Конечно, Уинболт, – не пытаясь скрыть насмешку, ответил тот. – Пожалуйста, передайте ей привет при встрече. И вашей сестре тоже. Au revoir!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
На следующее утро Филип отправился в путь очень рано. Он надеялся убедить Розабеллу вернуться с ним в Лондон. Приехав в Ширингс, он переоделся и верхом поскакал в Темперли. Там его встретила Бекки.
– Мистер Уинболт! Вот не ждали! Мисс Белла у отца.
– Благодарю вас. – Филип с решительным видом направился в комнату мистера Келланда, где отец обучал дочь игре в шахматы.
– Сэр… – начал Филип.
– Рад вас видеть, молодой человек. Но вы пришли с таким серьезным видом… Надеюсь, с лордом Уинболтом ничего не случилось?
– Нет, сэр.
– Прекрасно. Тогда сообщайте свои новости, а затем попытайтесь развеселить мою дочь. Она хмурится уже несколько дней.
– Я бы хотел поговорить с ней наедине, если вы не возражаете, сэр.
– Разумеется, не возражаю.
Розабелла не успела и слова вымолвить, как очутилась за закрытой дверью гостиной.
– Итак, Розабелла Ордуэй, – сказал Филип, – я не намерен больше ждать. Выкладывайте всю правду!
Вид у Филипа был грозный.
– Вам известно про мистера Фолкирка? – неуверенным тоном произнесла она.
– Известно. Эмилия живописала мне вашу встречу, но она оказалась свидетельницей лишь половины происходящего. Чего он от вас добивался, Роза?
Она отвернулась.
– Вы это знаете. Он хотел, чтобы я была с ним… любезна.
– Чтобы вы его поцеловали? Разве вы этого не сделали?
– Это он меня поцеловал, Филип. Против моей воли. Пусть Эмилия говорит…
– Оставьте Эмилию в покое, Роза. Она могла рассказать то, что видела и слышала, но она не знает, что за этим кроется, не так ли?
– Она узнала, что я на самом деле Розабелла Ордуэй. Она рассердилась на меня и, наверное, поэтому все вам рассказала.
– Она изменит свое мнение, так как перед моим отъездом уже защищала вас. И не стоит винить Эмилию – это я заставил ее все рассказать. О каких бумагах говорил Фолкирк?
Розабелла от неожиданности вздрогнула.
– Бумаги? Не знаю, Филип. Я не знаю, о чем он говорил.
– Может, вы писали ему письма?
– Нет! Разве Эмилия считает, что это были письма?
– Я уже говорил – оставим Эмилию в покое.
– Я ни разу не сделала и не написала ничего такого, что могло бы хоть как – то поощрить Фолкирка. Он мне отвратителен.
– Ах, да! Отвратителен. Вы испытываете к нему отвращение и ужас, правильно?
– Да, я так сказала. У Эмилии хорошая память.
– Это все, что вы можете сообщить мне о Фолкирке?
– А что еще? – Розабелла старалась не смотреть Филипу в глаза. – Он был другом Стивена. И он очень неприятный человек. Мне жаль, что увиденное вашей сестрой огорчило ее, но если теперь она не станет продолжать с ним знакомство, то это к лучшему.
– В настоящий момент меня беспокоит не Эмилия, хотя я с вами согласен. Роза, зачем вы уклоняетесь от прямого ответа? Вы ведь обещали сказать мне правду?
По-прежнему не встречаясь с ним взглядом, Розабелла тихо произнесла:
– Некоторые вещи вам лучше не знать, Филип.
– Например, что настоящее имя Фолкирка Селдер?
– Что?
– У Эмилии хороший слух. Она слышала, как вы это сказали. Для нее это слово ничего не значило, но для меня значит. И, как я вижу, для вас тоже.
Розабелла так крепко сжала его руку, что у нее побелели костяшки пальцев.
– Филип, пожалуйста, забудьте про это! И Эмилия пусть тоже забудет. Это просто имя… Оно ничего не значит. – Она мертвенно побледнела и задрожала. Филип тихонько выругался. Он крепко обнял ее и прижал к себе, пытаясь согреть своим теплом.
– Роза, не бойтесь. Я же рядом и защищу вас. Вы ведь знаете, что я вас люблю?
– Ох, Филип! – Она прерывисто вздохнула. – Я-то подумала, вы приехали сказать, что больше не хотите знаться со мной. То, что увидела и услышала Эмилия, было ужасно.
– Этому пора положить конец! – раздраженно заявил он, подвел ее к дивану и заставил сесть. Затем встал рядом, высокий и неумолимый. – Взгляните на меня, Розабелла Ордуэй! Кто перед вами? Повеса? Хвастун?
– Конечно, нет! – с негодованием возразила она. – Зачем задавать такие вопросы?
– Тогда почему вы считаете, что я стану вести себя подобным образом?
– Я так не считаю!
– Нет, считаете! – Он опустился перед ней на колени. – Я много раз повторял, что верю вам, что уважаю вас, что больше всего на свете хочу, чтобы вы стали моей женой. Я не раз говорил, что люблю вас и буду любить до последнего вздоха.
– О, Филип…
– Я не закончил. Я давно вышел из возраста «горячих голов», которые клянутся, не давая себе отчета в своих словах. Я прожил полноценную жизнь, Роза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51