Повисло неловкое молчание. Розабелла довольно быстро нашлась:
– Я где-то слышала о ней…
– Наверное, у нее одевается миссис Ордуэй, – беспечно заметил Филип. – И она упомянула ее в разговоре. Вы едете вместе с Эмилией в Лондон? Чтобы заказать платья?
Розабелла улыбнулась и покачала головой.
– Нет, я обойдусь деревенской портнихой, а материю куплю в Рединге.
– Но фасон возьмите из моего журнала мод, – сказала Эмилия. – Я велю кому – нибудь из слуг занести его вам сегодня же вечером. Нам пора, Фил. У меня масса дел, а мы уезжаем завтра утром, не забудь.
– Обещаю помнить, милая сестричка. Главное – чтобы ты не забыла.
Эмилия укоризненно на него посмотрела.
– Я зайду к вам сразу же по приезде, – сказала она, прощаясь с Розабеллой, – и вы первой увидите мое платье.
Розабелла понуро поднялась наверх, чтобы, как обычно, провести полчаса с отцом. Уинболтов не будет целых три недели! Если бы не ее ужасное положение, она бы приняла предложение Эмилии, походила с ней по магазинам, примерила новые платья, посетила театр… и провела время с Филипом.
– Разве тебя не ждет прием по случаю дня рождения, когда они вернутся? – спросил отец. – Я считал, что девушки любят ходить в гости.
– Я люблю!
– В таком случае вытри слезы и приготовь подарок для подруги. А может, существует иная причина? – Вдруг он выпрямился в кресле и выглянул в окно. – Боже мой! Неужели я перепутал день? Разве Уинболт собирался сегодня играть в шахматы?
– Нет, папа. Почему ты спрашиваешь?
– Он направляется к дому. Тебе придется сказать ему, что я занят. Нет, я сам его приму.
Оказалось, что Филип всего лишь привез обещанный журнал мод.
– А у меня что-то нет настроения играть сегодня в шахматы. Вечер слишком жаркий, – сказал отец Розабеллы.
– Действительно, сэр. Признаюсь вам, что мне не очень-то хочется ехать в Лондон.
– Проводи мистера Уинболта, моя милая, – обратился к дочери мистер Келланд. – Пройдись с ним до ворот – ты ведь сегодня не выходила.
Розабелла почувствовала, как у нее запылали щеки.
– Папа, мистер Уинболт приехал верхом. Не вести же ему лошадь по всей аллее.
– Если вы пойдете со мной, мисс Келланд, мне это доставит удовольствие. Ваш батюшка говорит, что вы сегодня не были на свежем воздухе. – Когда они уже стояли у двери, Филип сказал: – Мне пришло в голову… не будете возражать, если я оставлю Непобедимого у вас в конюшне и мы прогуляемся по саду или по парку? Потом я провожу вас домой и заберу лошадь. Вы согласны?
– Я… – растерянно проговорила Розабелла, потом быстро согласилась: – Чудесная мысль, только захвачу шаль!
Они вышли в сад. Солнце уже закатилось, было свежо.
– Вам не холодно?
– Нет, что вы. Спасибо вам за то, что привезли журнал. Я знаю, вы очень заняты. Можно было прислать слугу.
– И лишиться возможности с вами поболтать? Мы давно не были вместе. Я очень люблю Эмилию и высоко ценю общество вашего отца… но порой мне хочется, чтобы они уехали куда-нибудь далеко-далеко.
– Мистер Уинболт!
– Это правда! Вы, вероятно, этого не сознаете, но, когда рядом с вами кто – то есть, мне кажется, что вы уходите в тень и я могу вас потерять.
– Я… я не думала, что вы такое замечаете.
– Замечаю. – Он улыбнулся, и улыбка его была прежней – полушутливой – полусерьезной.
Чувствуя, что краснеет, Розабелла сказала:
– Я не привыкла к обществу. Но всегда рада побеседовать с вами, мистер Уинболт.
Они дошли до конца сада.
– Не устали? Еще пройдемся? – Филип Уинболт взял ее руку в свою, и она не стала этому противиться.
Они вышли из калитки и свернули на тропинку. Смеркалось, птицы замолкли, раздавались лишь одинокие трели. Когда смолкли и они, Розабелла тихо произнесла:
– Разве в Лондоне что-нибудь может с этим сравниться?!
– И с вами тоже.
– Мистер Уинболт… – начала было взволнованная Розабелла.
– Ничего не говорите! – Он приложил палец к ее губам. – Помните тот день, когда мы во второй раз ездили верхом? Вы предложили притвориться, что мы только что познакомились. – (Она кивнула.) – Теперь моя очередь. Давайте притворимся, что между нами нет секретов. Что мы двое влюбленных, которые отправились погулять в вечерних сумерках. Если я вас обниму… вот так… вы не рассердитесь? – Она ничего не ответила, и тогда Филип притянул ее поближе к себе и заглянул в глаза. – Любовь моя, – произнес он. – Моя ненаглядная. – Он нежно ее поцеловал и, словно боясь, что она убежит, прижал к себе покрепче и поцеловал еще раз.
– Филип, не надо!.. – (Запоздалый протест Розабеллы был заглушён третьим поцелуем.) – Филип, – с трудом выдохнула она и… вдруг, сама того не сознавая, ответила на его поцелуй.
Их губы надолго сомкнулись. Розабеллу не держали ноги, и она прижалась к Филипу – оба прерывисто дышали.
– Вы действуете на меня удивительным образом, моя волшебница! Я просто потерял голову. – Розабелла, понимая, что преступила вес допустимые границы, хотела отстраниться, но он ее не отпустил: – Не вздумайте сказать, что вам был неприятен мой поцелуй! Иначе вы все испортите! И не говорите, что не любите меня – я вам все равно не поверю… На этот раз.
– Я не стану этого говорить! Я люблю вас. Но мне стыдно… Не знаю, что со мной случилось! Что вы обо мне подумаете?!
– Только хорошее, поверьте.
Но она, не слыша его, продолжала:
– Я так никогда себя не вела.
Он, поколебавшись, спросил:
– Никогда?
– Нет. – Она вспомнила свой брак со Стивеном – этот фарс – и, потеряв самообладание, горячо продолжила: – Я – никчемная, бездушная и бессовестная распутница! – Ее голос сорвался на крик.
– Перестаньте, Ро… разыгрывать меня! Вы сами не верите в то, что говорите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51