– Я… я… Как можно было смешать мое имя с этой грязью!
– Прошу прощения, но я не заставлял тебя читать дневники. Ты сама этого потребовала.
– Но, Джайлс! Неужели вы всерьез верите этим непристойностям? Они доказывают лишь умопомрачение того, кто их писал!
– А чья это вина?
Аннабелла промолчала. Если муж Розабеллы, а потом Джайлс бросали ей подобные обвинения, то неудивительно, что сестра в результате заболела. Аннабеллу саму тошнило от всего этого. Но надо взять себя в руки и продолжать бороться за честное имя сестры!
– Мне очень трудно понять, Джайлс, почему вы так непреклонны в своем решении верить в самое плохое, – сказала она, обращаясь к повернувшемуся к ней спиной Джайлсу. – Почему вы не хотите слушать то, что говорю я в свою защиту?
Джайлс повернулся к ней, но его лицо оставалось в тени.
– Я не видел тебя, когда ты была ребенком, – сказал он. – Ты проводила лето с отцом и сестрой в Темперли, а я в это время жил у Ордуэев. Тетя Лаура постоянно твердила, какая ты замечательная дочка – любящая, нежная – и как она рада тому, что взяла тебя к себе. Но уже тогда Стивен не доверял тебе.
– Почему?
– Он считал, что ты заняла его место в сердце матери.
– Это ерунда!
– А Стивен так считал. Да и условия отцовского завещания способствовали этому. Он был оскорблен тем, что ему не позволено стать наследником до достижения двадцати пяти лет. В двенадцать – тринадцать лет это кажется огромным сроком. Поэтому чем больше тетя Лаура баловала тебя, тем более одиноким он себя ощущал.
– Но тетя Лаура обожала Стивена!
– Я знаю и говорил ему об этом, однако он не желал меня слушать. Он был уверен в том, что ты пытаешься встать между ними. Он рассказывал мне о твоих уловках.
Аннабелла на минуту задумалась. Что ответить Джайлсу на это?
– Вы ни разу не усомнились в его словах? – медленно произнесла она. – И не заподозрили, что вам говорят неправду, пытаясь склонить на свою сторону?
– Это глупо! Я знал Стивена с пеленок! Он был чудесным малышом – открытым, искренним, честным. Не старайся обелить себя, бросая тень на Стивена, Розабелла. С самого начала и до конца ты являлась причиной его глубокого несчастья.
– Я не сомневаюсь в том, что он был несчастен, но, поверьте мне, не из-за меня. Тетя Лаура любила всю свою семью, а Стивен – ее единственный сын, и она его обожала. Была готова отдать ему все!
– Даже нежеланную жену?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Аннабеллу это снова покоробило.
– Как понимать ваши слова? Вы считаете, что я заловила Стивена и заставила жениться на мне?
– Он был уверен, что тетя Лаура таким образом хочет обеспечить твое будущее.
Аннабеллу охватили гнев и раздражение. Но она обуздала свои чувства. Пусть и неприятно слушать обвинения Джайлса, но они, по крайней мере, объясняют его неприязнь к Розабелле. Отрицать что-либо бесполезно, так как он верил только россказням своего кузена.
– Но если Стивен был настолько равнодушен ко мне, то почему он так неистовствовал, когда писал о моей связи с Селдером?
Вопрос, кажется, поставил Джайлса в тупик. Он на время замолчал, потом произнес:
– Возможно, он все же любил тебя. Или опасался, что столь желанного сына у него может не быть. – (Аннабелла сжала голову руками – в висках болезненно стучало.) – Предупреждаю тебя, Розабелла, я добьюсь правды: почему и как умер Стивен и куда подевались его деньги. И о Селдере.
– Я этого не боюсь. Ищите правду, а не куйте цепи предубеждений и лжи.
– А ты смелее, чем я считал.
– Спасибо. Полагаю, это комплимент. До Пасхи я была нездорова, Джайлс, а от ваших придирок совсем разболелась. Но теперь я смогу за себя постоять. – Аннабелла указала на дневники. – Вы можете снова их убрать – я не считаю их доказательством. Хотя я не сделала ничего предосудительного, все же… мне стыдно, так как мое имя смешали с грязью. Лучше их сжечь.
В его глазах промелькнуло восхищение.
– Если бы я не был уверен в твоей вине, то мог бы счесть этот порыв искренним.
– Уж и не знаю, благодарить вас за это или нет, – с насмешкой ответила Аннабелла. – Но если вы считаете меня виновной, то почему доверяете мне управлять домом?
– Мне надо, чтобы ты была у меня на глазах. Не отрицаю, ты здесь нужна. И потому здесь останешься.
У Аннабеллы с губ был готов сорваться колкий ответ, но она прикусила язык. «Время и терпение», – сказала она себе.
Приготовления к главному приему быстро продвигались. Затем должно было последовать несколько званых вечеров. Аннабелла чувствовала, что Джайлс не спускает с нее глаз. Ну и пусть! Несколько дней она находилась под тяжелым впечатлением от гнусных дневников, но потом это ощущение сгладилось, и она немного успокоилась. Она была довольна тем, как ей удается вести хозяйство, чувствовала, что сможет уверенно держаться в обществе, и ее радовало обилие красивых нарядов, которым могла бы позавидовать любая леди. Ей нечего скрывать и нечего стыдиться… за исключением того, что скрывать надо все! Она ведь не Розабелла Ордуэй, а Аннабелла Келланд, изо всех сил старающаяся не упасть в грязь лицом в трудных жизненных обстоятельствах. Мысль о том, как Джайлс станет ее презирать и ненавидеть, если этот вопиющий обман раскроется, не давала ей спокойно спать, и по ночам ее мучили кошмары.
В день приема она уделила своей наружности, как никогда в жизни, много внимания. Леди Ордуэй выбрала для нее прекрасное платье белого цвета, учитывая тот факт, что у Розабеллы только что закончился траур. Но это не было белое платье дебютантки. Накрахмаленные складки тончайшей ткани переливались при свете свечей, золотую вышивку отделки украшали хрустальные бусинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48