Наряду с общеукрепляющими процедурами он завязал знакомство с группой проводивших время на соседнем острове дипломниц Высшей школы ксеносоциологии и летал к ним в гости почти каждый вечер, покоряя эти прелестные существа веселостью нрава и эрудицией.
Уединившись в очередной раз с самой из них общительной, он был искренне удивлен, когда вместо обещанной демонстрации экзотических танцев (тема диплома: «Хореография как социокультурный фактор межрасовых адаптационных синдромов») девушка с таинственным видом провела его в глубь дома, приоткрыла овальную, покрытую местным орнаментом дверь и, почтительно сомкнув перед глазами скрещенные ладони, исчезла.
Небольшой Сад голубых мхов освещался мерцающим светом, а на возвышении сидел сам Бандар-Бегаван.
Произнеся положенные формулы приветствия, Антон сел напротив. Председатель выглядел утомленным, и его аура, которую он не пытался скрыть, говорила о растерянности и упадке духа. Это давало право обратиться к нему не как к администратору, а как к Учителю.
– Мы проиграли, увы, – тихим голосом говорил Бандар-Бегаван, совершая манипуляции с чашей синтанга без должной сосредоточенности. – Я слишком долго занимался чистой теорией и совсем не задумывался о том, насколько декларируемая политика не совпадает с подразумеваемой. Поэтому мы оба с тобой должны уйти…
– Простите, что осмеливаюсь перебить, но я не перенастроен. Потому буду говорить прямо. Что произошло? Я уверен, что мы достигли полного успеха, и никто не в состоянии это оспаривать. О каком проигрыше вы говорите?
– Хорошо, я тоже постараюсь быть прямым, как землянин. Кстати, девушка, что тебя привела, – моя побочная племянница, и наша встреча абсолютно конфиденциальна. Сам я нахожусь здесь инкогнито. Так вот – Совет Ста миров признал, что наша, как ты считаешь, «победа» на самом деле – проявление преступной некомпетентности, а руководство Департамента и исполнители заслуживают строгой кары. От тебя требуется составить оправдательный меморандум. В виде вербальной ментаграммы.
– Я сначала хотел бы изучить формулу обвинения.
– Отказано. Признано, что степень причиненного нашей деятельностью вреда превосходит уровень твоей компетенции и ознакомление с подробностями дела сотрудника твоего ранга противоречит интересам Конфедерации…
С подобным Антон сталкивался впервые.
– Тогда в чем мне оправдываться? Я получил положенную санкцию и не нарушил ни одной официальной инструкции или формализованного прецедента.
– Очевидно, это и будет предметом рассмотрения. Но, насколько я могу судить, итог предрешен. Тебя скорее всего ждет отстранение от должности и изгнание, а я… Наверное, я выберу «путь просветления». (В переводе на земные аналогии это означает добровольное заточение в заведении типа тибетского монастыря, где «просветляемому» создавались условия для занятий самосовершенствованием, изысканными искусствами и написанием мемуаров. Без права публикации.)
– Вы хотите сказать, что неким Облеченным доверием не по вкусу пришлась наша победа над агграми?
– Вот именно. Доброжелатели мне сообщили, что своими действиями мы аннулировали восемь Программ, пресекли одиннадцать близких к завершению Карьер, изменили к худшему статус нескольких очень влиятельных в Совете территорий… Понимаешь, друг мой, оказывается, никто и никогда не рассчитывал на столь радикальное, а главное – неожиданно быстрое решение стратегической проблемы высшего порядка. Соответственно не оказалось и тех, кто делал бы ставку на «победу» и сегодня бы нас поддержал.
Антон неожиданно рассмеялся. Бандар-Бегаван посмотрел на него осуждающе-удивленно.
– Простите, Учитель. Я вспомнил земной анекдот. Там представители вооруженных сил двух непримиримых коалиций долго и с переменным успехом сражались за важный стратегический пункт – дом лесника. А потом пришел лесник и всех их прогнал. По-русски это довольно смешно, если знать контекст. У нас с вами получилось примерно так же…
– Возможно. А там не сказано, что в итоге случилось с лесником?
«Да, старик совершенно не в форме», – подумал Антон и ответил, что в русском анекдоте обычно не принято прослеживать дальнейшую судьбу персонажей.
– И что же, в результате нашего с вами наказания кто-нибудь надеется восстановить статус-кво? По-моему, малоперспективная затея.
– У тебя слишком игривое настроение, уважаемый, – опальный Председатель сжал губы в узкую щель. – Не думаю, что предстоящая тебе участь будет столь же весела. Найдутся те, кто об этом позаботится.
– То есть, раз ситуацию нельзя повернуть вспять путем принимаемых мер, налицо всего лишь банальная месть? Да еще по отношению к столь незначительной фигуре… Я начинаю разочаровываться в истинно высоком духе Облеченных доверием…
– У Земли очень ядовитая ноосфера, – будто про себя, но достаточно громко сказал Бандар-Бегаван. – Скепсис, цинизм, гордыня, нравственный релятивизм – суть самые распространенные симптомы отравления. Я думал, что хоть ты избегнешь ее деморализующего влияния. Я ждал, что ты, мой ученик, здраво оценив объективную ценность своего… нашего деяния, примешь тем не менее как должное и воздаяние за право реализовать свою свободу воли… Выиграв в большом, мы потеряем в малом, что лишь послужит восхождению на новую ступень совершенства…
– Знаете, Учитель, вы правы, конечно, как в своем смиренномудрии, так и в оценке характера земной ноосферы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19