А ваш отец считал необходимым использовать малейший шанс, если он есть. Когда все проходит удачно, врача превозносят как героя. Если же нет – а время от времени это случается со всеми, и не обязательно из-за некомпетентности врача, а просто потому, что у пациента слишком ослабленный организм, – на, врача смотрят как на злодея. Мы все привыкли к этому. Но тот случай с вашим отцом получил огласку, и общественность осудила его.Если бы это случилось с кем-то другим, его бы сразу уволили.Но Гарольд Риссон был… и остается одним из лучших хирургов в стране. Больница не хотела его терять.Ким всегда думала о пациентах как о врагах. Они отнимали у нее отца. И сейчас вдруг осознала, что все эти годы была несмышленой эгоисткой. Ей никогда не приходило в голову, что у пациентов есть имена и лица, что они чьи-то мужья, жены, сыновья или дочери и что жизнь этих дорогих кому-то людей зачастую бывала в руках именно ее отца. Ким чувствовала, что должна сказать что-нибудь, как-то загладить свою вину перед отцом, но ей ничего не приходило в голову.– Похоже, что ваша работа – сплошной стресс.Тони кивнул:– Временами – точно.– Я хочу сказать, что когда ошибаешься или что-то не ладится на любой другой работе, всегда можно сказать: «Ну в конце концов, от этого никто не умер». Но, боюсь, к вам это не относится?Он засмеялся:– Не совсем. – Он помолчал, потом поднял на нее глаза. – А в чем заключается ваша работа?– Моя? Я пишу.– Вот как?! – Тони наклонился вперед, заинтересованный ее ответом. – И что же вы пишете?– Картины. Маслом. В основном абстрактные, но есть несколько портретов.– Вы делаете их на заказ?– Некоторые – да. А некоторые пишу просто так, в надежде, что смогу их продать. Кстати, через две недели у меня будет выставка в Майами.– Поздравляю. – Он почтительно кивнул. – Должно быть, у вас хорошие картины, которые хорошо покупают.– Ну, на жизнь хватает, но не более того. До последнего времени я подрабатывала официанткой.– Мне приятно сознавать, что я люблю искусство. Хорошие картины всегда заставляют меня вспомнить, что в жизни есть что-то еще помимо работы, а мне обязательно нужно иногда об этом напоминать.– Так вы собираете картины?– Нет, так далеко я не зашел. Просто могу отличить хорошую картину от плохой.– Счастлив тот художник, который сможет вам понравиться.– А сейчас вы над чем-нибудь работаете? – поинтересовался Тони.– Да, я даже захватила эту работу с собой. Почему-то никак не могу закончить ее.– Было бы любопытно взглянуть, как вы работаете.Ким кивнула, чувствуя, что лицо ее заливается краской.– Конечно, – ответила она, стараясь говорить безразличным тоном.– Привет, Тони. – Энергичная блондинка в голубом халате подошла к их столику. Рядом с ней стояла симпатичная темноволосая девушка, тоже в халате. – Мы тебя вчера ждали. Почему ты не пришел?– Мне пришлось поработать, – Ответил Тони, пожимая плечами.– Ты много упустил, Тедди, – улыбнулась блондинка и подмигнула ему. Ким обратила внимание, что девушка назвала его уменьшительным именем. – Ну ладно, нам надо бежать.Через две минуты мы должны быть в операционной. Позвонишь?Ким вдруг почувствовала укол ревности. Она отвела глаза и стала пить кофе.– Они работают здесь врачами, – неловко объяснил Тони. – Тоже хирургами.– Я поняла это по тому, как они торопились в операционную, – спокойно сказала Ким. – Тедди – ваий прозвище?– Нет, это только она меня так называет. Ей это кажется забавным.Ким поставила кофе. «Я не имею права ревновать. – убеждала она себя. – У меня нет никаких прав на этого мужчину. Он всего лишь врач моего отца».– Остроумная девушка, – сказала Ким. – А другие ваши девушки тоже дают вам прозвища?– Она не моя девушка. Мы просто друзья.– Да? – обрадованно спросила Ким.Тони улыбнулся. Эта женщина была ему интересна. С самой первой встречи он почувствовал, что она излучает не обыкновенную внутреннюю силу. Он прекрасно понимал, как нелегко ей было прилететь в Мичиган и ухаживать за отцом, с которым она не виделась целых пятнадцать лет. Но Ким не раздумывая полетела к нему, даже не зная еще, где остановится и застанет ли отца в живых.Неожиданно Ким чихнула.– Будьте здоровы.– Простите. – Она смущенно заморгала. – У меня аллергия.– На больничный воздух, – сказал он. – Вам лучше выйти подышать свежим воздухом. Вы и так уже слишком долго находились в душном помещении.– Я никак не привыкну к вашей погоде. Мне кажется, я окоченею уже через минуту.– Только если будете стоять на месте. Чтобы не замерзнуть, нужно активно двигаться. – Тони помолчал. – Знаете, у меня есть идея, – вдруг сказал он, слегка наклоняясь вперед и заглядывая ей в глаза. – Я люблю кататься на коньках… хожу на каток при малейшей возможности. Может быть, нам сходить туда вместе? Например, завтра?– Вы приглашаете меня на каток? – не веря своим ушам, спросила Ким.– Ну да.Она засмеялась, удивленно качая головой.– Нет. Нет, спасибо.– Вы уверены, что не хотите пойти? Я смогу уйти из больницы примерно на час, а потом должен буду вернуться.Ким колебалась.– Я так давно в последний раз вставала на коньки…– Да не бойтесь, это все равно что кататься на велосипеде.– У меня и коньков нет.– Возьмем напрокат.Она пожала плечами. Казалось, у Тони на все есть ответ, – Ну хорошо. – Ради того, чтобы посмотреть, как он кружится по льду, можно и померзнуть немного. – Спасибо за приглашение.– Вот и отлично, – сказал Тони, вставая. – Я буду ждать вас в вестибюле ровно в три.– До встречи, – улыбаясь ответила Ким. * * * В девять часов Ким ушла из больницы и направилась к машине отца. Мотоцикла Тони уже не было, и на его месте стоял красный «мерседес».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32