Но действительно неудачной шуткой было то, что он стоял, спокойно застегивая пуговицы рубашки, которые она, должно быть, успела расстегнуть! Сэнди в ужасе опустила глаза и увидела, что ее жакет распахнут, открывая взору весьма условный лифчик из черных кружев. Из чистой суетности – чтобы не нарушить линию костюма – она ничего больше не надела под него и теперь с убийственной ясностью осознала: Уго видел, что она полуодета. Словно сама напрашивалась… Сэнди содрогнулась. Она почти слышала, как он язвительно заявляет об этом вслух. В самом деле – почему бы и нет? Сэнди отдалась поцелую, словно безрассудно влюбленная девчонка.
Ее кожа горела, грудь ныла.
– Не могу поверить, что это случилось, – выдохнула она, одеревеневшими пальцами застегивая жакет.
– Тебе не следовало приходить сюда, Сэнди, – мрачно сказал Уго.
– Я пришла совсем не за этим! – выпалила она.
– Послушайся моего совета и уходи. – Отвернувшись, он обогнул стол. – И если у тебя осталась хоть капля здравого смысла, ты никогда больше не вернешься сюда.
Сэнди, полностью согласная с этим, кивнула. С трудом проглотив застрявший в горле комок, она попыталась удержаться на ногах, не опираясь на стол, но потерпела неудачу. Ноги отказывались ей служить. Это был предел унижения, и Сэнди прикрыла дрожащей рукой глаза, которые уже жгли слезы.
Он безжалостное, бессердечное, надменное чудовище. Как она могла позволить себе забыть об этом?
– М-мне нужны мои д-документы, – запинаясь, произнесла Сэнди и сделала последнюю отчаянную попытку самостоятельно устоять на ногах, чтобы хотя бы удалиться с минимальным достоинством.
Уго холодно кивнул и стал собирать бумаги. Сэнди застыла в молчании и ждала, когда он протянет их ей и она сможет уйти, чтобы больше никогда, никогда сюда не возвращаться.
– Джек по-прежнему держит ферму? – внезапно спросил он.
Она нахмурилась, все еще с трудом соображая.
– Он погиб пять лет назад. Несчастный случай на работе.
– Сожалею. Я об этом не слышал.
Сэнди только пожала плечом. Между нею и мужем ее родственницы, взявшим ее на воспитание, никогда не существовало особой привязанности. Она сожалела о трагической смерти Джека, но так и не простила его за ту роль, которую он сыграл в попытке сломать ей жизнь.
– А Рик?
О, как же! Он просто не мог не задать этого вопроса! Сэнди опять захлестнула волна горечи. В глазах вспыхнул огонек враждебности. Вздернув подбородок, она протянула руку и потребовала:
– Бумаги!
Уго счел весьма красноречивым этот отказ говорить о человеке, с которым Сэнди предала его. Он опустил взгляд на протянутую руку.
– Ты изменилась, – заметил он. – Стала более жесткой.
– Жизнь обычно меняет людей.
– Как и деньги.
– И деньги, – кивнула она.
– Деньги, распоряжаться которыми ты хотела доверить мне?
– Совершенно невозможно уследить за деньгами, если не привык иметь с ними дела, – ответила Сэнди.
– Но почему мне? – спросил Уго, неожиданно заинтересовавшись.
– Саймон заверил меня, что ты – лучший. – И это все, чего ты от меня добьешься, мысленно добавила Сэнди.
– Лгунья, – протянул Уго. – Это ты предложила Саймону обратиться ко мне.
Сэнди захлопала глазами. Она не ожидала, что Саймон проговорится. И все-таки она не растерялась.
– Хочешь сказать, что ты – не лучший? Его улыбка встревожила Сэнди. Встревожила потому, что на лице Джимми она часто видела точно такое же выражение, но никогда прежде не связывала его с отцом. Она знала, конечно, что внешнее сходство передается по наследству, но не подозревала, что это относится и к улыбке. Она тоже попыталась улыбнуться.
– Я надеялась, что деловая этика заставит тебя забыть о былых обидах, но, кажется, это не так. Я ошибалась. Найду кого-нибудь другого.
– Для того чтобы… – Уго опустил взгляд на верхний лист стопки, лежавшей перед ним, – «вложить половину наследства в долгосрочные проекты, в то время как другая половина, заключенная в трастовый фонд, остается неприкосновенной», – прочитал он вслух.
Дыхание Сэнди участилось. Уго начал проявлять интерес, когда ей это уже было не нужно.
– Саймон учредил этот фонд по моей просьбе, – натянуто произнесла она, не отрывая взгляда от смуглых пальцев, перебирающих бумаги, в которых значились подробности ее жизни.
Ее жизни и жизни Джимми.
– Для кого? – спросил Уго.
– Разве это имеет какое-нибудь значение? – холодно спросила Сэнди.
– Имеет, если ты хочешь, чтобы я с тобой работал, – спокойно произнес он.
– Уже не хочу.
Не обращая внимания на ее слова, Уго подошел к своему креслу и опустился в него, не выпуская документы из рук.
– Сядь и объясни, – спокойным тоном предложил он и перешел ко второй странице.
– Н-нет. Я передумала, Уго. Я совершила ошибку, придя к тебе. Теперь я это понимаю. Ты был прав; мне следует уйти. П-прости за вторжение.
Уго, прищурившись, взглянул на ее застывшие в напряжении плечи и побледневшее лицо. Она боится! Она просто побелела от страха, внезапно утратив всю воинственность и оказавшись на грани паники.
– Для кого? – размеренно повторил он вопрос и с еще большим интересом отметил, что ее глаза забегали по сторонам, избегая останавливаться на нем. Наконец она сосредоточила взгляд на одном из телефонных аппаратов.
– Время ланча закончилось, – отрывисто произнесла Сэнди. – Мне пора быть совсем в другом месте.
Ничего не говоря, Уго продолжал сидеть и наблюдать, как она нервно шевелит пальцами и облизывает языком дрожащие губы. Губы, которые все еще ноют от моего поцелуя, подумал он. Губы, которые словно разучились говорить.
Внезапная мысль заставила его еще больше прищуриться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49